Выставка история
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Крупнейшее собрание документов и разнообразной информации о Первой мировой (она же великая, она же империалистическая) подготовлено Государственным архивом Российской Федерации и Государственным музейно-выставочным центром "Росизо". Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
По многим параметрам выставку в Новом Манеже следует признать лучшим, что сделано отечественными музейщиками на тему Первой мировой войны в ее юбилейный год. Сотни фото- и кинодокументов из Государственного архива Российской Федерации оформлены во впечатляющую инсталляцию. Драматургом выступил кинорежиссер Павел Лунгин, архитекторами — Кирилл и Евгений Ассы. Выставка делится надвое. В левом крыле Манежа располагается "мирная" часть — с пространством, разделенным на квадраты занавесями, как в лазарете. Здесь пол из досок, приятно поскрипывающий под ногами. В правом крыле — "война". Пол устлан жестью так, что каждый шаг грохочет, как зенитка. Слева все белым-бело, справа — черная тьма.
Многочисленные оригиналы документов и фото разложены по стендам. Тут и там расставлены интерактивные экраны со справочной информацией по самым разным вопросам, связанным с войной, от новых технологий смертоубийства до искусства, возникшего как отклик на международную рубку. Кроме того, за развитием событий можно наблюдать с помощью компьютерных карт, наглядно показывающих этапы великой войны. Оригиналы картин союзников выставлены в военном отсеке. Организаторам удалось договориться с несколькими зарубежными музеями, предоставившими живопись и графику англичанина Пола Нэша и конструкции воинствующего футуриста Джино Северини. Отечественные художники тоже не забыты — здесь есть "Германская война" Павла Филонова и абстракция Александра Шевченко "1914". Выставка энциклопедического охвата способна утолить любого уровня голод по фактуре. На первый взгляд, здесь нет никакой красной линии, нет трактовок и обобщений. Нам предлагается самим составить представление о событии на перекрестке политики, экономики, психологии из россыпи свидетельств, цитат и документов.
Но все не так просто. Оболочка у выставки хороша, а начинка не соответствует заданному архитектурой уровню. В умах кураторов содержания победил фетишизм — любовь к военной форме, громким именам и цитатам. Нет и следа столь необходимого сегодня подхода к истории как к процессу, включающему множество линий развития — от окопной правды до истории европейского национализма. Над великой войной простерла свои совиные крыла прошлогодняя выставка к 300-летию дома Романовых в другом, большом Манеже, и от ревизионистского прославления царской семьи не убежать, не скрыться даже такой выдающейся команде. В "мирном" зале, например, есть отсек с двумя короткими фильмами от Елены Якович. Один — об убийстве Франца Фердинанда в Сараево, другой — о родственных связях воевавших монархов. Николай II и Георг V были похожи как две капли воды, Вильгельм II впервые проехал по улицам Иерусалима на автомобиле и так далее и тому подобное. Ближе к концу на экране в течение двух (!) секунд появляется архитектор Октябрьской революции и советской власти Владимир Ильич Ленин, закадровый голос, правда, его не называет по имени, а говорит как нечто всем давно известное, что кайзер "разжигал революцию" в России. Вообще-то не существует документальных доказательств того, что партия большевиков получала от правительства Германии деньги — ни напрямую, ни через двойных агентов. Так действительно думали многие, но пока тайную бухгалтерию большевиков никто не обнаружил. Хуже того, в фильме, пытающемся свести воедино множество разрозненных фактов, Ники, Вилли и Джорджи выставлены крупными фигурами, контролирующими ситуацию: вон, даже революцию, оказывается, нам обеспечил кайзер.
И как-то забывается тот простой факт, что не только Ники, но и Вилли не удержался на троне, не говоря уж об австрийском императоре. Джорджи провел остаток жизни в компромиссах с лейбористами, постепенно отказываясь от управления Великобританией и превратив монархию в имиджевый проект, подчеркивающий уникальность островного менталитета. Одним из важнейших итогов Первой мировой стал распад империй и того типа госуправления, при котором рычаги власти концентрировались в руках, по сути, случайных людей, горстки родственников, чьей компетенции не хватило бы и на директорское кресло небольшого завода. Эпоха радио, индустрии и нервно-паралитического газа покончила с монархией, и кайзер тут ни при чем: он симптом, а не причина. Вильгельм был против участия США в мирных переговорах и говорил американскому послу, что война — королевский спорт, которым занимаются исключительно наследственные монархи, соответственно, игра прекращается только по их хотению. Таким спортсменам на мировой арене уже не было места. "Восстание масс", о котором сравнительно поздно, в 1930-е, задумался философ Ортега-и-Гассет, привело к тому, что с Первой мировой на территории Европы политический вес определялся популярностью и медиаманипуляциями с электоратом. Советские учебники были правы, называя войну империалистической, потому что после нее империй не стало. Футурист Маринетти называл войну гигиеной мира — и Первая мировая действительно вычистила политическое поле от устаревших режимов.
Другой ложный вывод, к которому нас вежливо, но твердо подталкивает выставка, заключается в том, что Россия встречала войну единым патриотическим порывом. Оппозиция, вполне официальная, в Государственной думе, конечно же, существовала, но из выставки мы об этом не узнаем. Как не узнаем из сегодняшних телеэфиров о том, что есть люди, искренне думающие иначе. Антивоенные настроения были не только прерогативой уже упомянутых нами (но не выставкой) большевиков, но распространялись и в творческой интеллигенции, которая критически относилась к излишней прыти в раскрытии темы всеобщего единения. Голосов протеста на выставке не слышно. Так из россыпи материала получилась нарезка о войне черного и белого королей с вкраплениями личных историй и отдельных кадров, теряющихся на фоне примитивно понятого конфликта.