Фестиваль театр
Фото: ZTS/Christian Altorfer
Цюрихский фестиваль Theater Spektakel представил новый спектакль швейцарского режиссера Мило Рау "Гражданские войны". Построенная на личных откровениях четырех артистов, эта работа, по мнению РОМАНА ДОЛЖАНСКОГО, может считаться одной из вершин современного документально-политического театра.
Форма нового спектакля Мило Рау вроде бы проще некуда и привычнее для документального театра тоже некуда: четыре артиста перед видеокамерой делятся (двое — по-французски, двое — по-фламандски) своими личными историями, а камера передает изображение на большой экран, висящий над неизменной декорацией, которая повторяет обычную буржуазную гостиную: диван, торшер, журнальный столик, семейные фотографии на стенах, книжная полка. В роли оператора — один из исполнителей, так что они все время меняются местами, и камера переезжает с одного лица на другое, когда право слова переходит к следующему. Никаких спецэффектов, вроде бы ничего не происходит, а глаз от сцены и экрана не оторвать.
И дело здесь не только в привлекательности человеческой искренности как таковой и не только в умении актеров располагать к себе зрителей и правильно распределять интонации невеселых по преимуществу рассказов, но и в прихотливом слиянии и разветвлении смыслов, вложенных режиссером в "Гражданские войны". Мило Рао вроде бы начинал издалека: его заинтересовала реальная история о молодом бельгийце, выходце из обычной европейской семьи, который отправился в охваченную гражданской войной Сирию воевать на стороне мусульманских фундаменталистов, и о его отце, который приложил много сил, чтобы вернуть сына домой. В прологе французский актер Себастьен Фуко рассказывает историю про этого парня и возвращается к ней лишь в конце, чтобы описать мнимую идиллию: сын приехал домой, и довольный отец сидит у телевизора.
Между прологом и эпилогом о Сирии, однако, никто больше не вспоминает. Кажется, увлекшись работой с актерами, Мило Рау ушел далеко от дебютной темы. Молодой швейцарский режиссер в последние годы получил известность благодаря документальным спектаклям, в которых "Международный институт политического убийства" (так называется театральная группа Мило Рау) актерскими силами реконструировал драматические события новейшей истории — процесс над Николае Чаушеску в Румынии или передачи печально известного призывами к геноциду в Руанде "Радио тысячи холмов". В прошлом году в Москве, в Сахаровском центре, Рау поставил спектакль "Московские процессы" — о судебных процессах над организаторами выставки "Осторожно: религия". Понимая театр не как моральную, но как интеллектуальную инстанцию, он заставлял зрителей самих размышлять над предъявленными свидетельствами жестоких историй. Во всяком случае, прежде режиссер не допускал, чтобы актеры в его спектаклях говорили от себя. Но здесь, в "Гражданских войнах", именно эта форма выражения показалась самой точной.
Не сразу, постепенно, но в воспоминаниях каждого из актеров проявляется одна и та же тема — взаимоотношения с отцами. И у Себастьена Фуко, и у француза марокканского происхождения Карима Бель Касема, у Сары де Босшере и немолодого Йохана Лейсена эти взаимоотношения отмечены разладами и печалями. Словно именно в базовых поколенческих отношениях наметился какой-то системный общечеловеческий разлом. Один из отцов погиб в автокатастрофе, другой сошел с ума, третий, бывший троцкист, страдает от своей ненужности сегодняшнему миру... Разные частные истории, каждая из которых до поры больше напоминает откровение на приеме у психоаналитика, постепенно складываются и накладываются друг на друга, соединяясь в трагедию безотцовщины, постигшей европейскую цивилизацию. Это проявлено и в структуре "Гражданских войн": не случайно же, что спектакль разделен на отдельные главы, каждая из которых названа каким-то эпическим обобщением.
Мило Рау тактично и небанально увязывает вроде бы разные мотивы. Возвращаясь к мыслям о своей театральной карьере, Сара де Босшере вспоминает чеховский "Вишневый сад". Тут-то и пригождается огромная бархатно-золотая театральная ложа, стоявшая на сцене перед началом действия и явно диссонировавшая с темой и интонацией спектакля. Зайдя в ложу, актриса читает реплики Пети Трофимова, а Йохан Лейсен подхватывает строчками Ани. Один из самых известных идеалистов мировой драматургии вдруг рифмуется с молодым экстремистом, отправившимся в Сирию, пьеса Чехова, возвещавшая о конце семьи и утере дома,— с темой фатальной потери отцов, в которой для Рау кроется и тема конца Европы, а само это актерское лирическое отступление — с верой в силу театра, по-прежнему способного обратить человека к трудным мыслям об устройстве мира и общества. Мира, который становится все более обманчивым, противоречивым и хрупким: отец, сидящий у телевизора и радующийся тому, что наконец вернул сына из Сирии, не понимает, что на самом деле он его не обрел, а навсегда потерял.