Тверская крановщица, получив в Кремле государственную награду, стала знаменитостью в родном городе
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
Фото: Коммерсантъ / Денис Синяков
— Честно говоря, так и не поняла, за что меня наградили,— пожимает плечами Наталья Скобелева.— Перед этим двух наших девчонок со стройки, тоже крановщиц, пенсионерок, представили к званию заслуженных строителей Верхневолжья. Я обиделась: с 18 лет в одной организации работаю, все время наверху, столько домов построила, общий стаж — 34 года, а про меня забыли! Но потом мне позвонили из отдела кадров: "Наталья Анатольевна, вы там что делаете? Сядьте. Вам дают "Заслуженного строителя России". За наградой поедете в Кремль, к Путину".
В Кремль Наталью Анатольевну собирали всем миром. На предприятии, узнав, что крановщица собралась ехать в Москву на электричке, выделили машину с водителем. Дочь вместе с подругой уложили ей волосы: "Целый бутыль лака на меня извели — я ж потею сильно!", вызвали на дом маникюршу: "Первый раз в жизни сделали мне маникюр. Я обычно где ножницами обрежу, где откушу, а тут 300 рублей заплатила, сидела, балдела, пока мне ногти пилили". Покрасили ей брови и ресницы, от помады Наталья Анатольевна, правда, отмахнулась: "Никогда я этим не мазалась и сейчас не буду — мужу не нравится". Зато пиджак, как просили распорядители мероприятия, надела. "Я как раз в магазине для полных женщин купила себе на юбилей наряд: 6 тысяч отдала за платье и пиджачок белый. Так что на одежду специально не тратилась, только колготки запасные с собой взяла, как и просили. Зато директор наш купил костюм аж за 20 тысяч. Водитель тоже приоделся — галстук, рубашка белая, а его в Кремль не пустили. Так расстроился!"
Впервые в жизни Наталья Анатольевна надела и туфли на каблуках. Поэтому больше всего переживала: как бы не грохнуться прямо посреди Екатерининского зала. "Там академики всякие, артисты — Лановой, Мягков, Кристина Орбакайте. Фуршет! Иванов, Шойгу — все начальство живьем. Мы с директором сели в уголок, на всех смотрим, обсуждаем. Интересно же!" Когда назвали ее имя, она директору оставила сумочку с запасными колготками — чтоб не украли, и, твердо впечатывая каблуки в пол, пошла навстречу президенту: "Думала — надо пройти достойно, не подвернуть ногу. Поэтому забыла все, чему учили: куда подходить, как поворачиваться к фотографам. Путин вручил мне награду, цветы и вдруг спросил на ушко: "А вам на такой высоте не страшно?" — я даже вздрогнула, а потом выдала первое, что с головы на язык упало: "Бывает". Сбрехала, в общем".
"Вовку-зятя уронила!"
"Никогда я высоты не боялась. Хотя деревенская девчонка, пугливая должна быть. А вот специально поступила в строительное ПТУ, мне казалось, что быть машинистом башенного крана очень романтично — плывешь себе под облаками, красота". Первый свой жилой дом, на улице Зинаиды Коноплянниковой, запомнила навсегда. "Я в обеденный перерыв стрелу опускала к ребятам на восьмой этаж и так к ним сверху вниз по стреле приходила. Там же, на Коноплянниковой, у меня тормоза грузовые отказали. Подняла кирпичи, тонны две, а груз вдруг вниз пошел. Я отключила все, что можно, руками лицо закрыла, и все. А бригадир там был такой, что про него говорили: "На Коноплянниковой орет, а на Речном слышно". И таким матом он меня крыл: работать, мол, не умеешь, слезай оттуда и проваливай в свою деревню. Какая у меня началась истерика! Слесаря спрашивают, что с краном случилось, а я реву, остановиться не могу. Но больше никогда не плакала с тех пор".
В деревню машинист башенного крана так и не вернулась. "Что там делать? Там уже тогда все пили, а работать можно было только дояркой. А на стройке, я, наивная, надеялась, что хоть с жильем помогут. Да и полюбила я как-то эту профессию. Больше никогда грузы не роняла. Бывает, конечно, бетоном на кого-нибудь капнешь, если человек зазевался, но вообще я стараюсь быть внимательной. Как училась на одни пятерки, так и иду отличницей по жизни. Нет, высота — это не страшно. Хотя в этом году такие ветра! Так что, бывает, звоню прорабу: "Ванюша, прибор показывает до 20 метров в секунду, надо остановиться". Поэтому крановщикам всегда желайте безветреной погоды".
Самое сложное на стройке, считает Наталья Анатольевна,— наладить отношения с коллективом. Все ее подружки поначалу плакали: "Строители матюкаются, мы так не можем", а сейчас и сами за словом в карман не лезут. "Я сама редко матерюсь. Если выскажусь, то все знают: Наташу довели". Ее все по имени называют. Отчеств остальных "девчонок-крановщиц" — 59-летней Татьяны Марковой, 57-летней Валентины Волковой и 51-летней Светланы Полищук — тоже никто не знает. "Когда два крана рядом стоят, то не поймешь, кому снизу орут. Поэтому мальчишки сначала кричат имя и только потом команду. Зять мой кричит: "Наталь, Наталь!", а после работы: "Мам, со мной домой поедешь?" Ребята смеются: "Что замамкал, рабочий день кончился?" А у нас так принято. У Татьяны тоже сын под краном работает и тоже кричит ей весь день: "Татьян!"".
Наталья Анатольевна призывает девушек идти в строители: "Деньги тут нормальные платят", но двум своим дочерям такой судьбы не желает. "Все-таки тяжело, даже маляром попробуй поработай — с ведрами этими тяжелыми, в мороз". Крановщицам тоже несладко. Даже на рабочее место попасть сложно. Это на импортных кранах, говорят, лифты есть, а на наших — только лестница железная. "Я, когда молодая была, быстро взбиралась. А сейчас, бывает, по 20 минут вверх поднимаюсь. Останавливаюсь через каждые 6 метров, на вставках, смотрю на облака, на город, думаю". Зимой этот подъем еще и опасен — железо покрывается тонкой коркой льда, руки-ноги скользят. В кабинке крана зимой тоже холодно, а летом жарко. Бывает, что приходится работать до ночи, а бывают и простои. На этот случай у Натальи Анатольевны запасены сканворды, книги — детективы, любовные романы Даниэлы Стинг и вязание. "Обедаем часто тоже там, наверху, если работы много. В туалет там же ходим, в майонезное ведерко. Я сначала выйду на площадку перед кабиной, плюну, посмотрю куда ветер дует, тогда только горшок выливаю — коллег надо уважать".
На стройке работает муж Натальи, сын и два ее зятя. Старший зять недавно зацепился рукавицей за арматуру внутри строящегося дома, упал, ударился. "Я спустилась вниз, а мне говорят: "Ты что с зятем сделала? Он под твоим краном работал, коленку расшиб". И смеются все. Я говорю: "Зачем так шутите? Вам хиханьки, а сейчас слух по всей стройке пойдет: Наташка Вовку-зятя уронила. Зачем мою профессиональную репутацию портите?"".
— Только женщины должны работать на кране,— убежден коллега Скобелевой, электромонтажник Андрей Николаев.— Я на многих стройках трудился и знаю, что женщины более ответственны, внимательны. А мужики... Один, в Подмосковье, помню, без бутылки водки наверх не поднимался — иначе мне страшно, говорил. А нам каково внизу? Нет, под женщинами работать гораздо спокойнее.
"А что, тебе мало?"
После того как Наталью Скобелеву показали по всем центральным каналам, ее в городе стали узнавать. Губернатор на праздники приглашает, на День строителя лично по телефону поздравлял. На рынке иногда скидочку дают. Бывает, даже здороваются на улице: "Наташа, привет! Я с тобой десять лет назад в одной бригаде работал, а тут увидел тебя с президентом! Ну ты молодец!" Муж в таких случаях обычно строго спрашивает: "Это кто?" Даже в родной деревне все бабульки рыдали: "Наташа наша вон как в люди выбилась!"
"А какого Путин роста?" — вот что интересует всех. "У меня рост 158,— отвечает крановщица.— Путин повыше. Но на него я смотрела, не задирая голову, как обычно". Затем граждане обязательно спрашивают: "Наташ, а сколько же тебе денег вместе с наградой дали?" А ей ни рубля не дали. "Девчонкам нашим за "Заслуженных строителей Верхневолжья" и то по 5 тысяч выделили, а мне вообще ничего. Я поканючила на стройке. Потратилась, говорю,— маникюр, прикид, то-се. В итоге мне 15 тысяч премии выписали от нашей организации. А некоторые все равно говорили: "А что, тебе мало? В Кремль ездила, Путина видела. Зачем тебе еще и деньги?"".
Деньги нужны. Сейчас семья выплачивает кредит за квартиру. Трое детей, четверо внуков — есть на кого тратить. "Нет, я не жалуюсь. У меня оклад 34 тысячи. Если бетон приходит, то я могу и до ночи с ним задержаться, а это уже переработка. Так что выходит и 40, и 50 тысяч в месяц". Дочь Светлана маму одергивает: "Ну все, папа, как прочитает это, расстроится. Не любит он, когда женщина больше зарабатывает. Поэтому мама ему всю сумму никогда не показывает. Так всю жизнь было: покупала она детскую куртку за 50 рублей, а говорила, что за 25". Наталья Анатольевна смеется: "Он приносит зарплату, а я на стол выкладываю хоть на тысячу, но меньше — вот, мол, заработала. А сама думаю: неужели он не догадывается, откуда в семье лишние деньги появляются? И все наши девчонки так себя принижают, потому что больше своих мужей зарабатывают".
Совмещать работу крановщицы и обязанности матери и жены всегда было трудно. "Нас ведь очень трудно заменить — не будет крана, не будет стройки. А с детьми-внуками и прививки надо сделать, и на осмотр к педиатру пойти, и на утренник — как отпрашиваться? До слез! К концу рабочего дня вся на нервах, домой рвешься, там ведь тоже дел полно. Муж всегда мне говорил: "И отчего ты устаешь? Ну чем таким ты дома занимаешься?" А однажды забрали меня в больницу, остался он один с тремя детьми, я ему звоню: "Ну и чем ты там занимаешься?" Он и тут нашел отговорку: "Это ты можешь сразу и стирать, и готовить, и уроки проверять. А я одновременно не могу, я не женщина. Давай уже выздоравливай быстрее, трудно нам без тебя". Вот и на работе то же самое. Уехала я в Кремль на день, и вся бригада моя слонялась без дела. Что поделаешь? Все от женщины зависит: и на стройке, и в семье".