Анатолий Чубайс: мы предлагаем дожить до нормального инвестора
Сложившуюся систему взаимоотношений на российском энергетическом рынке необходимо срочно менять. Это мнение главы РАО "ЕЭС России" АНАТОЛИЯ ЧУБАЙСА общеизвестно. Почему перемены необходимы, он рассказал обозревателю Ъ ПЕТРУ САПОЖНИКОВУ.
— Несмотря на обилие публикаций на тему реструктуризации РАО ЕЭС, большинству потребителей электроэнергии в России остается непонятным, зачем необходимо что-либо менять в российской энергетике. Генерирующих мощностей в стране достаточно, РАО ЕЭС добилось того, что потребители платят ему на 100% "живыми" деньгами. Чего же не хватает?
— Среди проблем российской энергетики есть одна, самая серьезная. Она касается основы этого сектора — состояния основных фондов. Причем как с точки зрения использования современных технологий, так и с точки зрения физической изношенности оборудования. Так вот, состояние фондов чудовищное.
С середины 80-х годов развитие советской энергетики остановилось. Последние вводы в действие новых мощностей прошли именно в этот период. С этих времен ничего не строилось и не обновлялось. Степень изношенности основных фондов колеблется от 60% до 90%. Энергетика у нас просто катастрофически изношена — если ей не заняться сейчас, к 2005 году Россия из энергоизбыточной страны превратится в энергодефицитную. Необходимо крупномасштабное привлечение инвестиций — другого способа обновить основные фонды попросту нет. В России нет и не будет возможности привлечь бюджетные государственные средства, не будет возможности возложить эту нагрузку на потребителя. Единственный способ спасти энергетику — это использование частных инвестиций, российских и иностранных.
Для того чтобы инвесторы пришли, необходимо создать такие условия, которые бы их заинтересовали. Им нельзя приказать. Единственное условие, при котором частный инвестор существует,— это рынок. Я не верю в возможность привлечения инвестиций в нерыночную структуру экономики, какой сейчас является российская энергетика. Тем более в сектор с очень длительным инвестиционным циклом, с крупномасштабными требованиями под единичные инвестиции. В таких условиях инвестор может полагаться только на рыночную среду, а не на то, что он договорился с министром, премьером или президентом, чтобы они обеспечили ему хорошие условия на ближайшие 10-20 лет.
Из этого следует, что в России не только назрели преобразования — у нее просто нет никакого иного пути спасения собственной энергетики. В российских климатических условиях разрушение энергетики — это катастрофа. Создание рыночной среды, глубокое дерегулирование энергетики, соответственно, очень радикальная, болезненная реструктуризация РАО ЕЭС просто необходимы. Это должно быть сделано. Именно исходя из этого мы и разработали концепцию реструктуризации.
— Что же необходимо сделать для того, чтобы инвесторы заинтересовались российской энергетикой и стали вкладывать деньги в ее реанимацию?
— Внутри того, что называется энергетическим сектором, есть часть по определению рыночная и конкурентная. Я имею в виду прежде всего генерирующие компании и энергетические станции. Если согласиться с этим постулатом, необходимо создать рынок, создать конкуренцию, заставить государство уйти из конкурентного сектора, запретить ему вмешиваться в процесс ценообразования и структурировать этот сектор так, чтобы в нем была конкуренция. Но есть часть энергетики заведомо нерыночная и неконкурентная. Это сети и диспетчирование. В этих сферах государственное влияние должно не только сохраниться — оно должно усилиться. Здесь неизбежен контроль над себестоимостью, а цены должны регулироваться государством.
— Принципы ясны, но что же необходимо сделать конкретно? Как вы будете делить РАО ЕЭС и проводить либерализацию рынка?
— До либерализации еще далеко. Прежде чем вводить конкуренцию на рынке, необходимо провести массу подготовительной работы. Первое — это законодательная база. Нам нужно изменить два базовых закона и принципиально изменить Гражданский кодекс — документ, на котором держится большая часть законодательства в стране. Необходимо исправить часть статей, посвященных вопросам ценообразования и полномочий регулирующих органов.
Необходимо создать генерирующие компании на основе существующих станций. Провести глубокую санацию их составных частей, оздоровление бюджетов, сокращение задолженности, выстраивание реального бюджетирования внутри каждой компании, формирование команды менеджеров, которые способны работать в ыночных условиях. Это предпродажная подготовка, потому что в этих генерирующих компаниях мы намерены увеличивать долю инвесторов. На начальном этапе в этих структурах будет большая доля РАО ЕЭС, которая затем будет снижаться за счет сторонних капиталовложений.
Необходимо преобразовать Центральное диспетчерское управление РАО ЕЭС в компанию, которая будет системным оператором,— масштабная, сложная, технологически непростая работа. Она необходима для создания технической инфраструктуры рынка. Системный оператор будет осуществлять диспетчирование, взаимодействие субъектов рынка, поддержание на нем энергетического баланса.
Следующий блок: создание нового элемента инфраструктуры электроэнергетики — торговой площадки. Это система гарантирования поставок по платежам, которая должна быть тоже выстроена заново. Есть еще минимум три блока: сбыт, сети, научно-проектный комплекс. В сумме у РАО ЕЭС сейчас есть шесть крупных проектов, которые по моему приказу уже находятся в проработке. Каждый должен быть доведен до результата до того, как мы реально либерализуем рынок.
Эти проекты — реальный шаг по переводу реструктуризации РАО ЕЭС из стадии общих рассуждений на тему "Что делать?" в стадию разработки. У каждого из них есть конкретный руководитель — зампред или член правления компании. Им предоставлены максимальные возможности, полное ресурсное обеспечение, каждый из них отвечает за полную реализацию проекта от начала до конца. Не просто за разработку концепции, например, создания генерирующих компаний, а за ее утверждение, создание самих компаний, проведение предпродажной подготовки и вывода их на рынки электроэнергии и капитала.
— Неужели нельзя упростить эту процедуру?
— Энергетический рынок можно представить себе как бассейн. Вода по одним трубам в него втекает, а по другим из него вытекает. И тех и других — великое множество. Другая его особенность — непрерывный цикл производства и потребления. Производимая энергия должна сразу же потребляться. Это технологическая особенность энергетического сектора. Если баланс нарушается, происходит системная авария. Именно из-за этого энергетика и стала последней отраслью в мире, в которой осуществляется дерегулирование. Но тем не менее и в ней можно организовывать рынок. Но часть предприятий РАО ЕЭС — та, которая отвечает за поддержание баланса и транспортировку энергии,— должна остаться под контролем государства.
Можно спорить о деталях о том, сколько генерирующих компаний надо создавать, как именно преобразовывать диспетчерскую службу в компанию, которая станет системным оператором рынка, и как его структурировать, как создавать торговую площадку, но в общих чертах схема реструктуризации РАО ЕЭС уже определена.
— Именно ее вы собираетесь представить на заседании правительства 14 декабря. Каких результатов вы ожидаете?
— 21 ноября у премьер-министра Михаила Касьянова прошло рабочее совещание, на котором мы детально обсудили проект президентского указа, разработанный Минэкономразвития, в котором прописаны цели, принципы и этапы осуществления преобразований в энергохолдинге. Планируется, что именно этот документ будет рассматриваться на заседании правительства 14 декабря. Что меня особенно обрадовало — это то, что правительство считает правильным не просто принять такой документ, но и, кроме этого, принять решение по детализированному описанию первого этапа преобразований. Это предложение внес председатель правительства Михаил Касьянов. Отвечаю на ваш вопрос: я жду одобрения нашей концепции реструктуризации.
— Будут ли у нее противники?
— Их как всегда хватает. Это один из руководителей Министерства энергетики Виктор Кудрявый, ведущий там электроэнергетику. Категорический противник, который прямо говорит, что бартер — лучший способ наладить снабжение электростанций топливом.
Нам очень нужны противники. Нам нужны оппоненты, понимающие, как выстроена структура энергетики в мире, какова ее динамика в последнее десятилетие, где на этом пути лежат основные риски. Наверное, самой главной проблемой реструктуризации является недостаток содержательного оппонирования. Нам крайне необходимы профессиональные специалисты, которые могли бы возражать нам, добавлять свои мысли, исправлять ошибки в том, что мы разрабатываем. Другие же противники нам не нужны. Они нам неинтересны. Они уже проиграли, хотя сами этого до конца еще не понимают. Они выводят ситуацию на уровень политической драки, а в этом я, поверьте, кое-что понимаю. У них нет шансов на победу.
— Миноритарных акционеров РАО ЕЭС вы уже за противников не считаете?
— Их интересы в такой компании, как наша, заключаются в том, чтобы ничего особенно не менять. Сейчас у них в руках кусочек монополии, которая всегда будет нужна, которая ни с кем не конкурирует. Их интересы спекулятивны, подчиняются краткосрочной стратегии и рассчитаны на два-три года, по их мнению, никакой реструктуризации лучше не делать. Их стратегия такова: нужно заставить руководство компании пролоббировать тарифы, пусть оно, используя свое политическое влияние, заставит государство повысить цены, выстроит менеджеров, отстроит жесткую централизованную систему, заставит производителей энергии снизить затраты. У РАО ЕЭС будут дивиденды и прибыль.
Если инвестор просчитывает ситуацию хотя бы на семь--десять лет вперед, он понимает, что такая логика приведет РАО ЕЭС к катастрофе.
Противоречие с миноритарными акционерами — объективно очень тяжелая проблема. Она стоит не только у нас — посмотрите, что творится в Западной Европе. Посмотрите на законодательные решения, принимаемые в Германии, Италии и других странах. Энергетические компании этих стран обязывают продать свои крупнейшие генерирующие объекты. Кто принимает такие решения, акционеры? Нет, государство. Нравятся они всем акционерам? Не нравятся. Принимают они эти решения? Да!.
— Раз уж речь зашла об энергосистемах за пределами России... Реструктуризация энергетики — это российское изобретение или нет?
— Совсем нет. Так уж исторически сложилось, что энергетический сектор в мире оказался последним сектором экономики, в котором началась либерализация и дерегулирование. Подчеркиваю, не в России, а в мире. С начала 90-х годов в экспериментальном порядке, а с середины 90-х — в массовом, мировая энергетика вошла в полосу глубинных преобразований, ориентированных на либеральные модели функционирования. В России же сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, у нас эти процессы могли начаться раньше — еще в 1992-1993 годах. Этого не произошло — российская энергетика по своей структуре осталась крайне консервативной. Ее лидеры и руководители блокировали и отвергали какие-либо новые идеи. В итоге к концу 90-х годов с точки зрения структуры энергетического сектора Россию обогнал не только Запад, не только Бразилия, Аргентина, Австралия, но и все страны СНГ. В Казахстане, на Украине, в Армении, Азербайджане, Молдавии процессы реструктурирования энергетики находятся на гораздо более продвинутой стадии, чем в России. Россия оказалась последней.
— Вы сказали, что выход из строя основных мощностей произойдет к 2005 году. Строительство новых займет не меньше пяти--семи лет. Получается, что с реструктуризацией мы уже опоздали?
— Мы еще не опоздали, но вот-вот опоздаем. Для того чтобы этого не случилось, нужны две вещи. Первая — стратегия дальнейшей работы. Поиски масштабных инвесторов, для привлечения которых нужно провести реструктуризацию, о чем мы уже говорили. Но реально этот механизм заработает через два-три года. Поэтому нужна вторая вещь — немедленное выстраивание четкого инвестиционного процесса в нынешней экономической реальности. В российской энергетике остались объекты, которые можно ввести в строй еще до 2005-2006 годов. Возобновление инвестиционного процесса уже сегодня — это и есть один из главных результатов всего того, что мы делали по сбыту, всех наших боевых действий с потребителями, решения глобальной проблемы получения 100% текущих платежей "живыми" деньгами.
22 декабря этого года будет введен в строй пусковой комплекс Северо-Западной ТЭЦ. Парогазовый цикл, современные технологии, 450 мегаватт мощности — такая установка первая в России. Во втором квартале 2003 года будет введен пусковой комплекс Бурейской ГЭС. После пятнадцатилетнего замораживания строительства, невыплат зарплат, забастовок, голодовок идет мощное строительство, при этом в будущем году объемы строительства будут вдвое больше, чем в этом. Еще одна станция — Богучанская ГЭС — начнет работу в 2005 году.
Я говорю о конкретных объектах, которые каждый в своем регионе — ТЭЦ для Северо-Запада России, Бурейская ГЭС на Дальнем Востоке, Богучанская ГЭС в Сибири — улучшают всю генерирующую часть баланса. Конечно, их запуск не революция, это лишь способ дожить до момента, когда нормальные инвесторы осуществят нормальные инвестиции в отрасль. Не из инвестиционной части абонплаты РАО ЕЭС, утвержденной Федеральной энергетической комиссией, а по нормальной инвестиционной процедуре.
— Для вас эта реструктуризация — тяжелая ноша? Или вы охотно взялись за преобразование одной из последних директивных отраслей российской экономики?
— Для меня лично, когда я принимал решение о переходе в РАО ЕЭС, именно необходимость реструктуризации была одним из основных мотивов. Мне было крайне интересно реализовать ту же самую идеологию, которую я проводил в стране на макроуровне. Реализовать ее применительно к такой сложнейшей отрасли, как электроэнергетика, в которой объективно такая задача стоит.
Сложившуюся систему взаимоотношений на российском энергетическом рынке необходимо срочно менять. Это мнение главы РАО "ЕЭС России" АНАТОЛИЯ ЧУБАЙСА общеизвестно. Почему перемены необходимы, он рассказал обозревателю Ъ ПЕТРУ САПОЖНИКОВУ.
— Несмотря на обилие публикаций на тему реструктуризации РАО ЕЭС, большинству потребителей электроэнергии в России остается непонятным, зачем необходимо что-либо менять в российской энергетике. Генерирующих мощностей в стране достаточно, РАО ЕЭС добилось того, что потребители платят ему на 100% "живыми" деньгами. Чего же не хватает?
— Среди проблем российской энергетики есть одна, самая серьезная. Она касается основы этого сектора — состояния основных фондов. Причем как с точки зрения использования современных технологий, так и с точки зрения физической изношенности оборудования. Так вот, состояние фондов чудовищное.
С середины 80-х годов развитие советской энергетики остановилось. Последние вводы в действие новых мощностей прошли именно в этот период. С этих времен ничего не строилось и не обновлялось. Степень изношенности основных фондов колеблется от 60% до 90%. Энергетика у нас просто катастрофически изношена — если ей не заняться сейчас, к 2005 году Россия из энергоизбыточной страны превратится в энергодефицитную. Необходимо крупномасштабное привлечение инвестиций — другого способа обновить основные фонды попросту нет. В России нет и не будет возможности привлечь бюджетные государственные средства, не будет возможности возложить эту нагрузку на потребителя. Единственный способ спасти энергетику — это использование частных инвестиций, российских и иностранных.
Для того чтобы инвесторы пришли, необходимо создать такие условия, которые бы их заинтересовали. Им нельзя приказать. Единственное условие, при котором частный инвестор существует,— это рынок. Я не верю в возможность привлечения инвестиций в нерыночную структуру экономики, какой сейчас является российская энергетика. Тем более в сектор с очень длительным инвестиционным циклом, с крупномасштабными требованиями под единичные инвестиции. В таких условиях инвестор может полагаться только на рыночную среду, а не на то, что он договорился с министром, премьером или президентом, чтобы они обеспечили ему хорошие условия на ближайшие 10-20 лет.
Из этого следует, что в России не только назрели преобразования — у нее просто нет никакого иного пути спасения собственной энергетики. В российских климатических условиях разрушение энергетики — это катастрофа. Создание рыночной среды, глубокое дерегулирование энергетики, соответственно, очень радикальная, болезненная реструктуризация РАО ЕЭС просто необходимы. Это должно быть сделано. Именно исходя из этого мы и разработали концепцию реструктуризации.
— Что же необходимо сделать для того, чтобы инвесторы заинтересовались российской энергетикой и стали вкладывать деньги в ее реанимацию?
— Внутри того, что называется энергетическим сектором, есть часть по определению рыночная и конкурентная. Я имею в виду прежде всего генерирующие компании и энергетические станции. Если согласиться с этим постулатом, необходимо создать рынок, создать конкуренцию, заставить государство уйти из конкурентного сектора, запретить ему вмешиваться в процесс ценообразования и структурировать этот сектор так, чтобы в нем была конкуренция. Но есть часть энергетики заведомо нерыночная и неконкурентная. Это сети и диспетчирование. В этих сферах государственное влияние должно не только сохраниться — оно должно усилиться. Здесь неизбежен контроль над себестоимостью, а цены должны регулироваться государством.
— Принципы ясны, но что же необходимо сделать конкретно? Как вы будете делить РАО ЕЭС и проводить либерализацию рынка?
— До либерализации еще далеко. Прежде чем вводить конкуренцию на рынке, необходимо провести массу подготовительной работы. Первое — это законодательная база. Нам нужно изменить два базовых закона и принципиально изменить Гражданский кодекс — документ, на котором держится большая часть законодательства в стране. Необходимо исправить часть статей, посвященных вопросам ценообразования и полномочий регулирующих органов.
Необходимо создать генерирующие компании на основе существующих станций. Провести глубокую санацию их составных частей, оздоровление бюджетов, сокращение задолженности, выстраивание реального бюджетирования внутри каждой компании, формирование команды менеджеров, которые способны работать в ыночных условиях. Это предпродажная подготовка, потому что в этих генерирующих компаниях мы намерены увеличивать долю инвесторов. На начальном этапе в этих структурах будет большая доля РАО ЕЭС, которая затем будет снижаться за счет сторонних капиталовложений.
Необходимо преобразовать Центральное диспетчерское управление РАО ЕЭС в компанию, которая будет системным оператором,— масштабная, сложная, технологически непростая работа. Она необходима для создания технической инфраструктуры рынка. Системный оператор будет осуществлять диспетчирование, взаимодействие субъектов рынка, поддержание на нем энергетического баланса.
Следующий блок: создание нового элемента инфраструктуры электроэнергетики — торговой площадки. Это система гарантирования поставок по платежам, которая должна быть тоже выстроена заново. Есть еще минимум три блока: сбыт, сети, научно-проектный комплекс. В сумме у РАО ЕЭС сейчас есть шесть крупных проектов, которые по моему приказу уже находятся в проработке. Каждый должен быть доведен до результата до того, как мы реально либерализуем рынок.
Эти проекты — реальный шаг по переводу реструктуризации РАО ЕЭС из стадии общих рассуждений на тему "Что делать?" в стадию разработки. У каждого из них есть конкретный руководитель — зампред или член правления компании. Им предоставлены максимальные возможности, полное ресурсное обеспечение, каждый из них отвечает за полную реализацию проекта от начала до конца. Не просто за разработку концепции, например, создания генерирующих компаний, а за ее утверждение, создание самих компаний, проведение предпродажной подготовки и вывода их на рынки электроэнергии и капитала.
— Неужели нельзя упростить эту процедуру?
— Энергетический рынок можно представить себе как бассейн. Вода по одним трубам в него втекает, а по другим из него вытекает. И тех и других — великое множество. Другая его особенность — непрерывный цикл производства и потребления. Производимая энергия должна сразу же потребляться. Это технологическая особенность энергетического сектора. Если баланс нарушается, происходит системная авария. Именно из-за этого энергетика и стала последней отраслью в мире, в которой осуществляется дерегулирование. Но тем не менее и в ней можно организовывать рынок. Но часть предприятий РАО ЕЭС — та, которая отвечает за поддержание баланса и транспортировку энергии,— должна остаться под контролем государства.
Можно спорить о деталях о том, сколько генерирующих компаний надо создавать, как именно преобразовывать диспетчерскую службу в компанию, которая станет системным оператором рынка, и как его структурировать, как создавать торговую площадку, но в общих чертах схема реструктуризации РАО ЕЭС уже определена.
— Именно ее вы собираетесь представить на заседании правительства 14 декабря. Каких результатов вы ожидаете?
— 21 ноября у премьер-министра Михаила Касьянова прошло рабочее совещание, на котором мы детально обсудили проект президентского указа, разработанный Минэкономразвития, в котором прописаны цели, принципы и этапы осуществления преобразований в энергохолдинге. Планируется, что именно этот документ будет рассматриваться на заседании правительства 14 декабря. Что меня особенно обрадовало — это то, что правительство считает правильным не просто принять такой документ, но и, кроме этого, принять решение по детализированному описанию первого этапа преобразований. Это предложение внес председатель правительства Михаил Касьянов. Отвечаю на ваш вопрос: я жду одобрения нашей концепции реструктуризации.
— Будут ли у нее противники?
— Их как всегда хватает. Это один из руководителей Министерства энергетики Виктор Кудрявый, ведущий там электроэнергетику. Категорический противник, который прямо говорит, что бартер — лучший способ наладить снабжение электростанций топливом.
Нам очень нужны противники. Нам нужны оппоненты, понимающие, как выстроена структура энергетики в мире, какова ее динамика в последнее десятилетие, где на этом пути лежат основные риски. Наверное, самой главной проблемой реструктуризации является недостаток содержательного оппонирования. Нам крайне необходимы профессиональные специалисты, которые могли бы возражать нам, добавлять свои мысли, исправлять ошибки в том, что мы разрабатываем. Другие же противники нам не нужны. Они нам неинтересны. Они уже проиграли, хотя сами этого до конца еще не понимают. Они выводят ситуацию на уровень политической драки, а в этом я, поверьте, кое-что понимаю. У них нет шансов на победу.
— Миноритарных акционеров РАО ЕЭС вы уже за противников не считаете?
— Их интересы в такой компании, как наша, заключаются в том, чтобы ничего особенно не менять. Сейчас у них в руках кусочек монополии, которая всегда будет нужна, которая ни с кем не конкурирует. Их интересы спекулятивны, подчиняются краткосрочной стратегии и рассчитаны на два-три года, по их мнению, никакой реструктуризации лучше не делать. Их стратегия такова: нужно заставить руководство компании пролоббировать тарифы, пусть оно, используя свое политическое влияние, заставит государство повысить цены, выстроит менеджеров, отстроит жесткую централизованную систему, заставит производителей энергии снизить затраты. У РАО ЕЭС будут дивиденды и прибыль.
Если инвестор просчитывает ситуацию хотя бы на семь--десять лет вперед, он понимает, что такая логика приведет РАО ЕЭС к катастрофе.
Противоречие с миноритарными акционерами — объективно очень тяжелая проблема. Она стоит не только у нас — посмотрите, что творится в Западной Европе. Посмотрите на законодательные решения, принимаемые в Германии, Италии и других странах. Энергетические компании этих стран обязывают продать свои крупнейшие генерирующие объекты. Кто принимает такие решения, акционеры? Нет, государство. Нравятся они всем акционерам? Не нравятся. Принимают они эти решения? Да!.
— Раз уж речь зашла об энергосистемах за пределами России... Реструктуризация энергетики — это российское изобретение или нет?
— Совсем нет. Так уж исторически сложилось, что энергетический сектор в мире оказался последним сектором экономики, в котором началась либерализация и дерегулирование. Подчеркиваю, не в России, а в мире. С начала 90-х годов в экспериментальном порядке, а с середины 90-х — в массовом, мировая энергетика вошла в полосу глубинных преобразований, ориентированных на либеральные модели функционирования. В России же сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, у нас эти процессы могли начаться раньше — еще в 1992-1993 годах. Этого не произошло — российская энергетика по своей структуре осталась крайне консервативной. Ее лидеры и руководители блокировали и отвергали какие-либо новые идеи. В итоге к концу 90-х годов с точки зрения структуры энергетического сектора Россию обогнал не только Запад, не только Бразилия, Аргентина, Австралия, но и все страны СНГ. В Казахстане, на Украине, в Армении, Азербайджане, Молдавии процессы реструктурирования энергетики находятся на гораздо более продвинутой стадии, чем в России. Россия оказалась последней.
— Вы сказали, что выход из строя основных мощностей произойдет к 2005 году. Строительство новых займет не меньше пяти--семи лет. Получается, что с реструктуризацией мы уже опоздали?
— Мы еще не опоздали, но вот-вот опоздаем. Для того чтобы этого не случилось, нужны две вещи. Первая — стратегия дальнейшей работы. Поиски масштабных инвесторов, для привлечения которых нужно провести реструктуризацию, о чем мы уже говорили. Но реально этот механизм заработает через два-три года. Поэтому нужна вторая вещь — немедленное выстраивание четкого инвестиционного процесса в нынешней экономической реальности. В российской энергетике остались объекты, которые можно ввести в строй еще до 2005-2006 годов. Возобновление инвестиционного процесса уже сегодня — это и есть один из главных результатов всего того, что мы делали по сбыту, всех наших боевых действий с потребителями, решения глобальной проблемы получения 100% текущих платежей "живыми" деньгами.
22 декабря этого года будет введен в строй пусковой комплекс Северо-Западной ТЭЦ. Парогазовый цикл, современные технологии, 450 мегаватт мощности — такая установка первая в России. Во втором квартале 2003 года будет введен пусковой комплекс Бурейской ГЭС. После пятнадцатилетнего замораживания строительства, невыплат зарплат, забастовок, голодовок идет мощное строительство, при этом в будущем году объемы строительства будут вдвое больше, чем в этом. Еще одна станция — Богучанская ГЭС — начнет работу в 2005 году.
Я говорю о конкретных объектах, которые каждый в своем регионе — ТЭЦ для Северо-Запада России, Бурейская ГЭС на Дальнем Востоке, Богучанская ГЭС в Сибири — улучшают всю генерирующую часть баланса. Конечно, их запуск не революция, это лишь способ дожить до момента, когда нормальные инвесторы осуществят нормальные инвестиции в отрасль. Не из инвестиционной части абонплаты РАО ЕЭС, утвержденной Федеральной энергетической комиссией, а по нормальной инвестиционной процедуре.
— Для вас эта реструктуризация — тяжелая ноша? Или вы охотно взялись за преобразование одной из последних директивных отраслей российской экономики?
— Для меня лично, когда я принимал решение о переходе в РАО ЕЭС, именно необходимость реструктуризации была одним из основных мотивов. Мне было крайне интересно реализовать ту же самую идеологию, которую я проводил в стране на макроуровне. Реализовать ее применительно к такой сложнейшей отрасли, как электроэнергетика, в которой объективно такая задача стоит.