РАО "Норильский никель" сумело оказаться в стороне от скандалов, будоражащих последнее время металлургическую отрасль и готовится теперь реализовать ряд весьма амбициозных проектов — от захвата мирового рынка палладия до создания собственного подводного флота. Об этом в интервью корреспонденту Ъ НИКОЛАЮ ИВАНОВУ рассказал генеральный директор "Норильского никеля" АЛЕКСАНДР ХЛОПОНИН.
"Потенциальные партнеры нас боятся"
— Какие инвестиционные проекты интересуют "Норильский никель" сегодня?
— У нас сейчас две инвестиционные стратегии. Одна направлена на модернизацию основного производства — как в Норильске, так и на Кольском полуострове. Вторая — интервенция на рынки, смежные с теми, которые мы уже заняли. Все это подразумевает создание вертикально интегрированных производств с глубокой переработкой металла.
— Сколько будет стоить модернизация действующего производства?
— До 2010 года на эти цели потребуется $3,5 млрд. В этом году запланированы инвестиции из собственных средств на модернизацию производства на норильской площадке в размере $280 млн и порядка $50 млн — на модернизацию производства на Кольском полуострове. Мы серьезно отстали в области техвооружения рудной базы, обогатительных мощностей и собственно металлургического производства. Износ основных фондов на наших предприятиях составляет более 80%.
— Среди каких компаний вы намерены разместить заказы на новую технику?
— В основном среди иностранных — шведских, японских, американских. Отечественная техника, к сожалению, не отвечает предъявляемым требованиям. Тем не менее мы постоянно ищем российских производителей, способных выпускать нужное нам оборудование. Недавно были на Чебоксарском заводе промышленных тракторов. Они готовы поставлять нам трактора, но только с отечественными моторами, которые, как оказалось, не могут нормально работать в условиях Крайнего Севера. Сейчас они пробуют установить иностранные двигатели на эти машины — им еще только предстоят испытания в Заполярье. Или другой пример. Нам потребовались трубы для газопровода. Мы предложили российским заводам заказ на $10 млн. Но представителям предприятий нужно было приехать к нам, изучить требования к этим трубам, например, по температурному режиму. Прождали три месяца — никакой реакции. В итоге разместили заказ за рубежом.
— Попадает ли под программу модернизации завод "Красцветмет", который был передан за долги администрации края, но по-прежнему технологически связан с вами?
— "Красцветмет" — это завод по конечной переработке добываемых нами драгметаллов. С ним другая ситуация. Мы считаем, что тарифы, которые этот завод нам сейчас устанавливает, неконкурентоспособны. Они слишком высоки по сравнению с действующими на рынке ценами. Поэтому мы сейчас рассматриваем ряд предложений — в том числе зарубежных — по размещению заказа по переработке драгметаллов на других предприятиях.
— А каковы сейчас отношения "Норникеля" с администрацией Красноярского края"?
— Мы договорились с губернатором об основных принципах взаимоотношений. Ничего сверхъестественного там не было — договорились о своевременной уплате всех налогов. И выполняем наши обязательства.
— Насколько привлекательно для "Норильского никеля" участие в разработке Чинейского и Удоканского медных месторождений, находящихся в районе БАМа?
— Мы только получили документы по этому проекту и анализируем их. Пока не могу сказать что-либо определенное.
— Какие проекты по углубленной переработке цветных металлов вас сегодня интересуют?
— Пора уходить от производства просто катодного никеля или катодной меди. Большинство проектов по более глубокой переработке металлов только разрабатывается, но что-то уже и реализуется. Например, недавно мы вместе с Московским монетным двором и Кольчугинским заводом по обработке цветных металлов стали участниками проекта по изготовлению монет для Индии — они делались из нашего металла. Интерес представляют проекты по производству нержавеющей стали с покрытием из хрома и никеля. Или, например, производство катализаторов из нашего палладия.
— Что вас удерживает от реализации этих проектов?
— Мы готовы начать эти проекты хоть завтра. Но для этого нужны партнеры — российские предприятия. Они идут на сотрудничество неохотно. Боятся делиться собственностью, боятся, что мы их как-то задавим.
"Внутренний рынок можно поделить с конкурентами"
— Как будут в ближайшее время меняться мировые цены на никель и медь?
— Что касается цен на никель, то в ближайшее время они еще могут немного подрасти. Но через год цена стабилизируется на уровне $6,5 тыс.
— Будете ли вы договариваться с другими производителями никеля, как год назад с канадской Inco, о временном ограничении поставок этого металла?
— Рынок никеля достаточно ограниченный и не такой напряженный как, скажем, рынок нефти. Поэтому каких-то договоренностей между компаниями не нужно. Совместные заявления носят скорее политический характер. Если снизить поставки, то цена вырастет, но на этот рынок сразу придут мелкие производители, которые займут нашу нишу.
— "Норильский никель" — крупный производитель меди. Ощущаете ли вы конкуренцию со стороны Уральской горно-металлургической компании (УГМК)?
— Что касается поставок за рубеж — нет. Мы — даже вместе с УГМК — продаем немного меди по мировым меркам. А вот на внутреннем рынке конкуренция возможна. Но круг отечественных потребителей меди пока что очень узок. Поэтому 98% "Норильский никель" продает сегодня за рубеж. Но я считаю, что придет такой момент, когда мы проведем переговоры с УГМК и обсудим наши стратегии на внутреннем рынке.
— Как вы оцениваете ситуацию на рынке палладия, где цены по причине ограничения экспорта в последнее время сильно колебались?
— Цена унции палладия колебалась в течение года от $200 до $700. Как при такой ситуации Ford, закупающий наш палладий, может планировать свое производство? Разумеется, потребители могут начать искать альтернативные технические решения, и наша продукция им может вообще не понадобиться. Поэтому мы обратились к правительству с предложением создать — при участии "Норильского никеля", Центробанка и Минфина — такую компанию, через которую осуществлялись бы поставки палладия на мировой рынок. Металл поставлялся бы по квотам, пропорциональным объемам потребления этой продукции основными заказчиками. Что позволило бы такой компании контролировать рынок палладия и гарантировать заказчикам стабильность. Эта компания могла бы контролировать до 60% мирового рынка палладия.
"Подводные лодки — это серьезно"
— Недавно у вас возникли разногласия с Мурманским морским пароходством (ММП) по поводу тарифов на проводку атомными ледоколами транспортных судов с продукцией "Норильского никеля". Сейчас этот конфликт разрешился?
— Я бы не стал называть это конфликтом. Мы боремся за снижение себестоимости своей продукции. ММП повышает тарифы. Как-то находим компромиссы. Но в целом мы считаем, что государство пошло по неправильному пути, передав ММП атомные ледоколы и превратив его в монополиста зимней ледовой проводки по Северному морскому пути. С нашей точки зрения, было бы логично создать АО с участием государства и тех компаний, которые заинтересованы в перевозках по Севморпути — "Газпром", ЛУКОЙЛ, "Норильский никель". В рамках этого проекта мы смогли бы найти средства для ремонта ледоколов. Сейчас же ММП денег на это фактически не выделяет, и мы рискуем зимой остаться без ледовой проводки.
— Идея создания РАО "Северный морской путь" прозвучала более года назад. Почему же она не реализуется?
— До недавнего времени мешала нестабильность в правительстве, а также отсутствие в нем человека, способного понять проблему и найти решение. Поэтому мы очень рассчитываем на Владимира Путина.
— Насколько актуальным остается проект по перевозке продукции "Норникеля" в атомных подводных лодках?
— Мы провели расчеты, которые показали, что технически этот проект вполне осуществим. В том числе и в той его части, что касается прохода лодок на небольших глубинах. В целом на реализацию этого проекта требуется порядка $80 млн. Но он тоже не может быть реализован без участия государства. Ведь подлодки утилизируются в рамках российско-американской программы. Поэтому для начала реализации нашего проекта необходимо политическое решение по этому вопросу.