Проклятьем утомленный

Выставка современное искусство

В 2011 году кураторский коллектив из Сербии What, How & for Whom ("Что, как и для кого") под влиянием революционных движений в арабском мире сделал первую выставку из цикла "Meeting Points" ("Места встречи"). Москва при посредничестве фонда V-A-C принимает седьмую и последнюю выставку цикла, сделанную при участии отечественных художников. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

Московское "место встречи" впервые локализовано в организации, не связанной с современным искусством. Помещать выставки в непрофильные музеи — специализация фонда V-A-C, сотрудничавшего с музеями вооруженных сил, предпринимательства, современной истории и т. д. В отличие от них, Институт Африки закрыт для свободных посещений. Чтобы попасть на выставку, нужно записываться на сайте фонда. С точки зрения посещаемости это и плюс, и минус. Основанный в 1959 году Институт Африки РАН располагается в неоклассическом шедевре архитектора Жолтовского — особняке купца Тарасова на Спиридоновке. Над интерьерами работал бригада мирискусника Евгения Лансере. Они добавили к стилизациям под Палладио и флорентийские палаццо небезынтересные пересказы хрестоматийных для маньеризма и барокко Центральной Италии сюжетов. Особняк можно свободно осматривать два раза в год, когда в Москве проходят дни исторического и культурного наследия. "Десять тысяч уловок" продлили встречу с прекрасным на полтора месяца, тем самым сделав ценный подарок москвичам и гостям столицы. С точки зрения общего смысла самой выставки все получилось не так гладко.

What, How & for Whom (WHW) известны в мире тем, что в 2009 году сделали первую откровенно левацкую биеннале в Стамбуле. Это теперь без имени Маркса обходится редкая передовица The New York Times, а тогда обращение к вопросам политической и экономической справедливости выглядело свежо. В быстрой реакции на повестку дня заключается главная сила WHW. Масштабные геополитические конфликты последних лет заставили кураторов вспомнить о постколониальном дискурсе, когда-то важнейшем поле исследований для прогрессивных ученых Запада. Ныне эта дисциплина в тупике из-за громадного количества конкурирующих методологий и изнуряющих споров об этике, связанных с положением исследователя. Кто имеет право говорить о своем народе? Тот, кто учился в Гарварде, или тот, кто постиг дух своего народа без погружения в интеллектуальную историю угнетателей? В "Местах встречи" WHW обращаются к теме колониальных войн, взяв в качестве названия цитату из книги африканского психиатра, философа и политика Франца Фанона "Проклятьем заклейменные". Эта цитата встречается в одном из самых темных мест книги, где Фанон говорит как раз-таки о художественном творчестве и пытается научить африканских поэтов говорить на своем, но при этом слышном в мире языке. Впрочем, вопрос языка как в постколониальных штудиях, так и в современном искусстве давно решен в пользу английского. WHW предлагают столь же универсальное решение и для рассмотрения разнообразных конфликтов в странах третьего мира. И в стенах Института Африки это решение выглядит призраком прошлого. На смену национальной специфике и борьбе за независимость от колонизаторов, по мнению кураторов, приходят старый добрый интернационализм и классовая борьба.

Вот, казалось бы, идеальная возможность прочертить прямую линию от внешней политики СССР к современным левым интеллектуалам! Да и место обязывает. Институт Африки — это не просто пыльный НИИ. В советские годы он играл не последнюю роль в иностранных делах. Недаром в 1970-е его возглавил сын главы советского МИДа Андрея Громыко (Анатолий Андреевич Громыко покинул пост в 1991 году, что тоже символично). Но деятельность института в годы интернационализма зрителю дана в трудно расшифровываемых намеках. Художник Владислав Кручинский нарисовал несколько комиксов-портретов сотрудников института. Ученый старшего поколения рассказывает о том, что до института занимался поддержкой военной организации "Копье нации", основанной Нельсоном Манделой со товарищи для сопротивления апартеиду в ЮАР. Аспирантка института радуется, что работает с людьми, которые участвовали в борьбе за освобождение Африки. Их реплики даются только на английском, без перевода, очевидно, для того, чтобы посетители без знания языка и дальше удивлялись многочисленной и грозной охране института.

Большинство иностранных художников на выставке занимаются своего рода журналистикой — только без висящей над ними медиаответственности за формулировки и факты. Американец Тревор Паглен собирает и выставляет общим списком названия засекреченных миссий Пентагона. Группа левых урбанистов из Палестины под названием DAAR сделала видеоэссе о разделе Иерусалима в 1949 году и здании палестинского парламента, специально построенном так, чтобы пересекать линию, начерченную великим полководцем Моше Даяном. Теперь парламент оказался за возведенной израильскими властями стеной. Итогом интересного рассказа DAAR становится перформанс: художники заново чертят ту самую линию прямо на полу здания. Эта отсылка к американскому ленд-арту 1970-х в полной мере демонстрирует утонченное бессилие политически прогрессивного искусства, вынужденного говорить глобально за счет того, чтобы не слишком погружаться в ужас локального.

А вот русское искусство здесь вызывает недоумение. Не тем, что оно плохое. Почти все наши (и бывшие советские) художники занимаются критикой внутренних общественных процессов — от тарелок с изображениями пыток в полицейских участках киевлянина Никиты Кадана до репортажа о жизни нижегородских проституток Виктории Ломаско. Видимо, WHW считают, что колониализм у нас исключительно внутренний: государство (силовики, чиновники) — угнетатели, внешняя сила, общество — угнетенные. Это, безусловно, популярная в оппозиционной среде точка зрения. Да только опять же получается, что ни кураторы, ни художники не увидели слона, за которым охотятся,— а именно долгой и разнообразной истории национального вопроса и независимости в Российской Империи, СССР и новой России. Учитывая то, какую нервную реакцию вызывают у властей разговоры об автономии субъектов РФ (вспомнить хотя бы проблемы организаторов недавнего митинга за федерализацию Сибири), тему можно считать проваленной.