Мосгорсуд подтвердил, что право собственности на архивы Бориса Пастернака принадлежит в порядке наследства Наталье и Елене Пастернак, невестке и внучке поэта.
Архив этот был конфискован КГБ у возлюбленной поэта Ольге Ивинской. Предметом рассмотрения суда является вопрос, принадлежал ей архив или только хранился у нее. (Сейчас он находится в Российском государственном архиве литературы и искусства.) Наследники Ивинской, ее дети Ирина и Дмитрий, считающие архив собственностью Ивинской, обращались в суд с требованием вернуть его. Дело прошло несколько инстанций, и кассационная жалоба была отклонена. В интервью РИА "Новости" их адвокат Генрих Падва сообщил, что намерен обжаловать решение "вплоть до самых высших инстанций".
Сын Пастернака, Евгений Борисович, отказался от комментария, заявив, что не имеет отношения к этим судебным делам. Известный литературовед Наталья Иванова, недавно выпустившая монографию о поэте, на вопрос Ъ заявила о своем отрицательном отношении к решению суда: "Если органы госбезопасности экспроприировали архив, они обязаны вернуть его хозяину или его наследникам".
Лиза Ъ-Новикова
Шумерская поэзия за последние шесть тысяч лет
В Государственном Эрмитаже открылась выставка "'Они мне сказали, а я повторяю'. Из поэзии Шумера и Вавилонии". Экспозиция странная и чрезвычайно привлекательная.
Открывают выставку семь образцов клинописных документов Древней Месопотамии — от протошумерской таблички III тыс. до н. э. до таблички с текстом молитвы, датируемой I в. н. э. Второй, гораздо более обширный раздел выставки отделяют от первого три тысячелетия. В нем представлены вещи современного петербургского керамиста Владимира Цивина. Глиняные скульптуры-таблички с текстами русских переводов шумерской и вавилонской поэзии сделаны по заказу издательства "Редкая книга из Санкт-Петербурга" и представляют один из семи экземпляров уникального глиняного издания "Семь заклинаний, молитв и обрядовых песен из поэзии Шумера и Вавилонии".
Визуальная перекличка между древними и новейшими табличками, выставленными сегодня в Эрмитаже, минимальна. Цивин взял за основу ритмический строй клинописи, но превратил табличку в скульптуру: человеческий торс с лицевой стороны и "страницу" русского текста с другой. Однако изящный замысел, убедительность материала (глины) и масштаба (не больше альбомного листа) вещей Цивина и завораживающая древность странных для русского уха текстов легко объединили на выставке столь разнородные произведения. Подобные игровые проекты — один из способов общения Эрмитажа с современным искусством, для надменного старого музея наиболее легкий и безболезненный.
Софья Ъ-Андреева, Санкт-Петербург