Сад расходящихся трагедий

Фестиваль театр

Европейское театральное сообщество продолжает обсуждать итоги завершившегося в Авиньоне 68-го Festival d`Avignon. О лучших спектаклях фестиваля — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

У каждого из наблюдателей, разумеется, свои итоги: картина зависит от того, какую дорогу он сам себе выбрал среди почти полусотни больших и маленьких (или для маленьких — новый директор фестиваля Оливье Пи впервые включил в афишу детские постановки) спектаклей Авиньонского фестиваля. Страшно подумать, насколько может усложниться эта картина, если добавить к полю возможностей еще и бескрайний авиньонский "офф". Кто-то делит фестиваль на французскую и иностранную части, кто-то рассматривает его как место встречи (а значит, и место сражения) мастеров и молодых режиссеров, кто-то соотносит открытия новых имен и встречи со старыми знакомыми. Мне же иногда кажется, что знаменитый этот фестиваль, давно уже ставший огромным, сложным театральным предприятием, но при этом не утрачивающий мистической связи с историей и природой, интересно рассматривать прежде всего как плодотворную встречу рационального и интуитивного начал в современном театре — при всей условности такого деления.

Руководитель известной голландской труппы "Тонелгруп Амстердам" Иво ван Хове, кажется, сегодня один не только из самых востребованных режиссеров, но и один из самых умных. Не зря он часто берет киносценарии знаменитых фильмов прошлого века и подвергает их пристальному пересмотру: на сравнительно небольшой дистанции времени особенно хорошо видно, как меняется сознание сегодняшнего человека. На сей раз ван Хове взял из наследия XX века не сценарий, а роман, но тоже очень знаменитый — "Источник", написанный уроженкой Петербурга Алисой Зиновьевной Розенбаум, известной всему миру как Айн Рэнд — американская писательница и философ, основатель учения объективизма. Она прославилась как самый знаменитый пропагандист американского индивидуализма и разумного эгоизма — ее роман "Источник" повествует об архитекторе Говарде Рорке, талантливом, необычайно упорном и целеустремленном человеке, который не останавливается ни перед чем ради реализации своих оригинальных идей.

Иво ван Хове вместе со своей отменной труппой внимательно читает роман — конечно, все перипетии извилистого сюжета не укладываются даже в четыре часа сценического действия, но история становления и борьбы Рорка разворачивается перед нами, так сказать, во всей красе. Почему же в конце вечера нет ощущения, что герой Айн Рэнд действительно победил и должен быть примером для любого человека? Режиссер вроде бы и не вступает с автором в спор, он лишь примеряет бодрую философию к сегодняшней реальности — действие спектакля помещено в пространство огромного архитектурного бюро, буквально начиненного экранами, видеокамерами, электроникой и прочими прелестями нашего высокотехнологического общества. Получается, что вся жизнь героев замкнута в этом идеально расчисленном и бесшумно работающем пространстве — и все проявления жизни, даже бурный секс Говарда Рорка с его возлюбленной, который благодаря видеотехнике зритель видит во всех подробностях, сами собой словно мельчают, сюжет теряет свою упругость, и растерянность повисает в воздухе. Иво ван Хове деликатно подводит нас к мысли о ползучем кризисе индивидуализма — а уж смириться с этим или бросить все силы на восстановление прав сильного индивидуума, думайте сами.

Новозеландский хореограф Леми Понифазио, наверное, не слишком обрадовался бы, если бы зрители начали ломать голову над его спектаклем "Я" ("I am"), показанным в курдонере Папского дворца, на главной площадке фестиваля. Постановка Понифазио — свободная композиция, навеянная, по его собственному признанию, темой столетия Первой мировой войны, в которой, как оказывается, участвовали и войска Новой Зеландии. "Я" может быть воспринят и как реквием-камлание, и как разговор человека с мировой историей, столь уместный в стенах бывшей авиньонской резиденции пап.

Люди здесь чем-то похожи на птиц (один из самых известных спектаклей труппы MAU назывался "Птицы с небесными зеркалами") и общаются с мистическими силами на одном им понятном языке длинных молитв народа островов Самоа, откуда родом хореограф. Сказать, что борьба света и тьмы — тема спектакля Понифазио, было бы слишком банальным, скорее это переживание того, как свет и тьма сосуществуют, захватывая и кружа людей. Сильными оказываются те, кто не теряет себя в этом кружении, чувствуя, когда нужно лететь одному своим путем, а когда — сложить крылья и отдаться всеобщему потоку. Вот и ответ на вопрос об индивидуализме. В конце этого магического вечернего сеанса вся стена Папского дворца превратилась в гигантский водопад. Конечно, это было всего лишь впечатляющее видео, но неумолимая и освобождающая стихия по-настоящему заворожила, оставшись самым сильным впечатлением июльского Авиньона.