Мне хотелось бы поделиться своими соображениями по проблеме стабилизации на Северном Кавказе. Установление политической стабильности и мира на Северном Кавказе является вопросом первостепенной важности для страны. Это не региональная, а общероссийская проблема. Один из ее источников — неустроенность всего российского государства, несовершенство и ущербность (по крайней мере, до недавнего времени) его социально-экономической политики. Не случайно президент Путин в одном из своих первых интервью назвал Чечню символом слабости российского государства.
Те же тенденции социально-экономического и политического развития, которые привели к серьезному кризису Чеченскую республику, прослеживаются и в некоторых других северокавказских субъектах федерации.
Проблема стабилизации обстановки на Кавказе может быть решена как в краткосрочном, так и в долгосрочном варианте. В этом регионе должен быть установлен иной социальный порядок. Ключом к оздоровлению является экономика региона. Наибольший социально-экономический эффект может быть достигнут в сфере электроэнергетики, что позволило бы использовать богатейший природный потенциал региона, транспорт и коммуникации. Сферой концентрации усилий федеральных и региональных органов власти может стать развитие агропромышленного комплекса Северо-Кавказского региона, неиспользованные возможности которого — результат хаотичной аграрной политики 90-х годов.
Но было бы неверным видеть в проблеме модернизации Северного Кавказа только экономический аспект. Политические и социальные отношения на Северном Кавказе в последнее десятилетие неоднозначны и двусмысленны. Государственные образования, созданные или провозглашенные здесь, уже достаточно стабилизировались и состоялись как субъекты РФ. Но по объективным обстоятельствам сложившиеся здесь политические режимы еще далеки от норм зрелого государственного порядка, от требований правового государства.
Упрочение федеративных начал российского государства, связанное с ним уточнение статуса и функций органов государственной власти субъектов РФ, исправление их нормативно-правовой базы должны сопровождаться преодолением некоторых достаточно архаичных черт, присущих этим государственным образованиям. В интересах развития с них должен быть совлечен "ветхий Адам" патриархальных традиций и кланово-родовых отношений, часто служащих благообразной оболочкой для криминального содержания. Наличие в социально-политической жизни региона этих, в сущности, антигосударственных черт тормозит экономическое и культурное развитие всего Северного Кавказа, создает тенденции, которые при определенных обстоятельствах могут привести к кризису и разлому государственного порядка, как это произошло в Чечне.
Но необходимо сделать существенную оговорку, нелишнюю, я думаю, в наших условиях. Многие, уходя от одной крайности — почти полной самостоятельности республик в составе федерации, полученной при попустительстве тогдашней федеральной власти, рискуют попасть в другую — перейти к реанимации унитаризма и отказа от самой идеи федерации. Но такая победа унитаристского начала, если она состоится, будет пирровой.
Политическое самоопределение северокавказских народов состоялось — это факт истории. Поэтому укреплять государственные институты народов Северного Кавказа лучше всего в развитии их национальной (или областной) государственной формы. Иной вариант был бы началом "с чистого листа", на что у России уже нет исторического времени. Попытки подменить региональные органы назначенцами из центра, а они воспринимаются как легитимные большинством населения, при самых благих намерениях контрпродуктивны и в перспективе будут иметь результат, обратный желаемому. С этой точки зрения может быть разрешен и частный случай: политическое урегулирование в Чечне может быть делом самих чеченцев, и решать эту проблему должны по преимуществу они сами. Применительно к Северному Кавказу можно использовать апробированные в кризисных ситуациях механизмы вроде съездов народов Терека, привлечение к диалогу представителей этнических диаспор и т. п.
Самостоятельность руководства региона должна быть непременно связана со строгой ответственностью как перед населением, так и перед федеральным центром, чтобы не повторилась ошибка предыдущего десятилетия, когда культивировалась всеобщая безответственность. Такая своего рода политика кнута и пряника, конечно, с поправкой на современность и реалии федерализма имеет на Кавказе давнюю традицию, начиная хотя бы с генерала Ермолова (Ермолов Александр Петрович, в 1816-1827 годах главнокомандующий на Кавказе.— "Власть"). Интеллектуальная и политическая элита Северного Кавказа должна выработать новые общественные ценности. Патриархальные традиции, апеллировать к которым стало модно с начала 90-х годов, создавая иллюзию общественного согласия, могут дать лишь временную опору современному социальному зданию. Но этим ценностям суждено быть, образно говоря, только исходной точкой, но не конечным пунктом движения.
Считаю неразумным и опасным методом постоянное педалирование некоторыми деятелями какой-то особой кавказской "специфики" чуть ли не мистического характера. Особенно если это сознательная эксплуатация так называемой кавказской тематики в интересах политической карьеры. Как результат такого карьеристского подхода истинное содержание проблем северокавказских народов заслоняется местной экзотикой, "кавказщиной", тем самым препятствуя их нормальному разрешению. В этом отношении весьма характерно их избирательное отношение даже к истории кавказских народов, в которой они видят только столетнюю вражду и войну с Россией, отбрасывая все остальные сюжеты...
Хочу обратить внимание на попытки интенсивной исламизации региона. Необходимо оградить народы Северного Кавказа от ислама в его дремучих фундаменталистских версиях, крайне агрессивно относящегося к современным социальным реалиям. Надо прекратить направление кавказской молодежи в исламские университеты, откуда эти молодые люди возвращаются не только служителями Пророка, но и проводниками идей сепаратизма и фундаментализма. Лучше было бы рассмотреть возможность открытия исламских учебных заведений на Кавказе.
Должна быть предложена реальная альтернатива, обещающая благоприятные жизненные шансы для значительной части населения региона. Отсутствие такой альтернативы создает мотивы для попыток обрести идейную опору в реакционных идеологиях, освященных именем Аллаха. Пока приобщение к современным формам будет означать для большинства людей только снижение качества жизни и вызывать социальный дискомфорт, до тех пор социальная база фундаментализмов разных родов будет уверенно воспроизводиться. Основа для них будет сужаться тем более, чем больше людей будут испытывать не только издержки, но и выгоды развития.
У проблемы стабилизации обстановки на Кавказе есть и международный аспект. Россия традиционно была и сейчас остается крупнейшим политическим игроком в Закавказье. Но исповедуемая прежним руководством России выжидательная тактика дорого ей обошлась. Восстановление утерянных позиций, перехват добровольно отданной когда-то инициативы в решении международных проблем вокруг Закавказья даются с немалым трудом. Но разумной альтернативы такой политике нет. И я уверен, наступательная и инициативная политика России на Кавказе со временем даст свой необходимый результат, вплоть до повторения в новой форме таких исторических документов, как Георгиевский трактат.
Валерий Кадохов, член Совета федерации РФ, представляющий Республику Северная Осетия