Бывшие акционеры ЮКОСа намерены преследовать активы России по всему миру, если она не выплатит им компенсации. Об этом заявил глава Group Menatep Limited Тим Осборн. Президент центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов обсудил ситуацию с ведущей "Коммерсантъ FM" Дарьей Полыгаевой.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
Суд в Гааге обязал Россию выплатить около $50 млрд бывшим акционерам ЮКОСа. Согласно постановлению суда, российская сторона "совершила полномасштабную атаку на ЮКОС и на бенефициаров с целью обанкротить компанию и овладеть ее активами, и, одновременно, удалить Ходорковского с политической арены". В свою очередь глава МИД России Сергей Лавров заявил, что Москва будет использовать все правовые возможности для отстаивания своих интересов по этому иску.
— Понятно, что Россия будет подавать апелляцию, пока никаких денег платить не собирается. Как вы считаете, в конце концов добьются от России выплаты бывшие акционеры ЮКОСа или нет?
— С юридической точки зрения это не должно было произойти, но в суде считают, что может произойти. Дело в том, что рассмотрение апелляции будет происходить в суде Нидерландов, что на фоне сложной ситуации после Boeing может оказать определенное политическое давление. Кроме того, стоит отметить, что позиция государства в целом поменялась: раньше дело ЮКОСа не представлялось политическим, глава ЮКОСа никогда не вносился в списки политзаключенных. Соответствующее решение есть у Европейского суда по правам человека. Сейчас, очевидно, конъюнктура меняется, поэтому вполне возможно, что под определенным политическим давлением соответствующее решение может быть принято.
— Но это же две разные инстанции — ЕСПЧ и суд в Гааге.
— Тем не менее, они оценивали одно и то же, точнее, два дела ЮКОСа. Если ЕСПЧ, который специализируется по нарушениям прав человека, не нашел там политической составляющей, то арбитраж, точнее, Третейский суд в Гааге, который рассматривает дело с 2005 года, до этого также не находил в нем основания политического преследования, а фактически обвинение именно в этом. Очевидно, что смена позиции вряд ли связана только с юридической составляющей. Надо понимать, что Третейский суд апеллирует к энергохартии, которую Российская Федерация вообще не ратифицировала, представители, эксперты по налоговому праву, вообще по российскому праву в целом, в суде не присутствовали. Поэтому очевидно, что здесь именно политическая составляющая, а не юридическая.
— Ратификация, насколько я поняла, — довольно спорный момент. Они утверждают, что раз подписали, значит, и должны исполнять, неважно ратифицировали или нет.
— Есть определенный формат подписания бумаг, любой чиновник может, как ему в голову взбредет подписать любой документ, как расценивали позицию, например, Тимошенко. Вопрос в том, что все международные документы должны быть ратифицированы российским законодательным органом власти, в противном случае они не имеют силу.
Кстати говоря, в США, как и в ЕС, и во всех странах, где превалирует система утверждения через совет органов власти. То же самое стоит отметить о третьем российском пакете: он тоже был не ратифицирован некоторыми странами в момент "Южного потока", подписания документов о "Южном потоке", и это является юридическим прецедентом и основанием для того, чтобы его не исполнять.
— Как вы считаете, каковы перспективы апелляции со стороны России?
— Москва будет максимально затягивать процесс, как в свое время это делала Украина, в принципе, процесс может продлиться очень долго. Основная задача заключается в том, чтобы сам процесс, вернее, решения принимались как минимум через месяц, когда информационная волна спадет, на политической волне нельзя будет продавить необходимые решения.
Со своей стороны представители ЮКОСа были заинтересованы форсировать процесс, пока очень выгодная политическая конъюнктура, и можно это решение принять. Собственно говоря, за эти сроки основная борьба и пойдет.
— Если говорить о перспективах апелляции, перспектив не очень много, но понятно, что все это будет длиться довольно долго?
— Если Москва будет затягивать, а такие возможности есть с юридической точки зрения, удлинять процесс, то чем больше будет времени он рассматриваться, тем больше шансов у Москвы для того, чтобы отстоять свою позицию.
— Можно ли проводить аналогии в данном случае между делом ЮКОСа в Гааге и делом швейцарской фирмы Noga, которое разворачивалось несколько лет назад?
— Скорее всего, да. С большой долей вероятности ЮКОС сам не будет охотиться за активами российских компаний, а будет делать это через коллекторов, точнее через профильные организации. Если будет доказано, будет принято соответствующее решение, скорее всего, они продадут обязательства дисконтам профильной организации — они будут заниматься взысканием долгов.
Следует отметить, что в случае с Noga, обязательства были государственные, в случае с "Юганскнефтегазом" — обязательства у "Роснефти", которая является государственной компанией, но не полностью. Вопрос в том, будут ли распространяться эти требования на других акционеров организации. С большой долей вероятности охота на российские активы, как минимум государственные, а вполне возможно, и на активы еще и "Роснефти", будет форсирована в случае принятия положительного решения.
— Положение BP в этой связи может как-то поменяться, BP может пострадать?
— В принципе, да, но она может пострадать и по другой причине — из-за санкций, которые присутствуют. В этом случае будет осложнен процесс увеличения финансирования, который сейчас крайне необходим компании для участия в проектах. В случае если примут решение по ЮКОСу, то совместные активы, к которым относятся частично и ТНК, "Роснефть" также могут попасть под первый интерес.
В конце концов можно будет блокировать некоторые сделки, как показывает практика, на самом деле это достаточно широкий вопрос трактования, как минимум будет накладываться арест на некоторые сделки, а потом уже будет выясняться степень их участия и связь с делом ЮКОСа.