Во Французской академии в Риме открылась выставка "Роден и Италия". Она расположилась в залах и садах виллы Медичи, что должно напоминать посетителям все большие музеи Родена, ни один из которых не умещается в одном здании, не вылезая на улицу. Отсылает римская выставка и напрямую к Музею Родена в Париже — оттуда в Италию привезено 25 скульптур, 30 рисунков и 40 фотографий. Однако парижские вещи рассказывают в Риме совсем другую историю — историю скульптора, который учился итальянскому искусству с конца учебника.
То, что Роден не был чужд итальянской скульптуре,— не бином Ньютона. С таким вниманием к человеческому телу и портретной скульптуре без знания итальянцев не обойтись. Понятно и то, что главным объектом его внимания должен был быть Микеланджело, следы влияния и цитаты из которого встречаются во многих роденовских вещах. Однако выставка в Риме не так уж и настаивает на приоритете итальянских влияний на великого француза, а рассказывает свою, итальянизированную, версию эволюции его творчества.
Впервые Огюст Роден (Auguste Rodin, 1840-1917) побывал в Италии уже вполне солидным мастером — в середине 70-х годов. Он посетил Рим и Флоренцию и особенно внимательно изучал работы Микеланджело, которого, впрочем, неплохо знал и по французским коллекциям. Отношение к Италии прежде всего как источнику знаний об искусстве сохранялось у Родена на протяжении всей его жизни, что, впрочем, было характерно практически для всех художников нового времени. Скульптор часто возвращался в Италию и даже побывал в Риме за пару лет до смерти, утверждая, что и в его возрасте учиться еще не поздно.
Чему же учился Роден в Италии? Выставка предлагает четыре секции, ответственные за образование мастера. Первая — Данте, который вдохновил Родена на создание самой большой его композиции, "Врат ада". И, таким образом, ответственного за большинство самых известных роденовских вещей, многие из которых (например, "Поцелуй" или "Мыслитель") разрабатывались как части для "Врат ада". Второй раздел — Ренессанс, и прежде всего Микеланджело (роденовские "Бронзовый век", "Ева", "Тени"). Третий — барокко и Бернини, нервные линии которого нашли применение даже у столь величественного художника, как Роден ("Боль", "Ручей"). Последняя секция самая многочисленная и самая неожиданная. Античная пластика, с изучения и копирования которой начинают все скульпторы всего мира, увлекла Родена только в конце жизни.
Шестидесятилетним стариком он вдруг заявил, что античность противопоказана дебютантам и изучать ее имеет смысл, когда до конца уже остается недолго. Десятки его последних вещей посвящены красоте тела и античному взгляду на него. Роден, как примерный ученик, прикидывает на себя и античные формы ("Идущий человек"), и античные сюжеты ("Марс", "Кибела"). Бесформенная громадина статуи Бальзака, "готические" силуэты "Граждан Кале", ускользающая фактура всего роденовского "импрессионизма" — все забывается ради "колыбели красоты".
Такой взгляд на Родена должен очень нравиться итальянцам. У страны, в которой столько всякого изобразительного искусства, что почти ничего в этой сфере не может вызвать у ее жителей зависть, есть живучий комплекс неполноценности. Италия любит французский импрессионизм и постимпрессионизм и за овладение им иногда готова на время забыть свои "вечные ценности". Весь ХХ век довольно бедная Италия внимательно следит за бумом вокруг импрессионистов, но сама должна ограничиваться привозными выставками искусства удачливых соседей. Традиционно Родена числят оттуда, из этой когорты модных французов. Но специфика его вида искусства, скульптуры да и сомнительный вообще-то его импрессионизм ставят Родена вне течения. А столь драматическая история отношений Родена с итальянским искусством вообще делает его достойным наследником единственно прямой линии развития европейской скульптуры — от античности к барокко. А то, что он прошел ее обратным ходом, так это все от непонятливости французов. Ведь под конец-то понял старик, что ничего прекраснее античности нет, не было и не будет.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА
Выставка продлится до 9 июня.