Его семья и змеи

Для Сергея Рябова из Московского зоопарка неизвестные науке виды — обычное дело. Он их периодически находит, описывает, учит жить и размножаться в неволе

Никита Аронов

Однажды Сергею Рябову позвонили с Птичьего рынка: "Срочно приезжай, тут туристы змей из Китая привезли, черно-желтых с красными пятнами". Один из ведущих российских герпетологов, то есть специалистов по рептилиям, немедленно приехал и понял, что даже на фотографиях ничего подобного не видел. Такие змеи раньше в Европу не попадали.

— Они были ядовитыми, реально опасными, но, понимаете, красота. Туристам они показались самыми красивыми в мире, вот и привезли детям показать,— Сергей говорит это с таким выражением, что понимаешь: змеиная красота для него кое-что да значит.

Кстати, свою первую в жизни неизвестную науке змею ученый тоже не в джунглях поймал, а получил в специальной посылке. От одного индонезийского центра. С новыми видами ведь никогда толком не знаешь, где они объявятся. Случалось, Сергей Рябов просто натыкался на незнакомую змею в тропическом лесу. Бывало, что ради одного гада, наоборот, приходится устраивать целую экспедицию.

Так, в мае 2003 года из-за эпидемии атипичной пневмонии закрыли аэропорт, и ученые после очередной экспедиции на несколько дней застряли в Ханое. Россияне решили заглянуть к местному коллеге. А тот возьми и покажи фотографию совершенно неизвестной змеи. Ясно, надо ехать. Едва вернувшись домой, герпетологи снова засобирались в дорогу. Через два месяца удалось организовать экспедицию. Безрезультатно. Через три — еще одну. Тут ученым повезло поймать четырех самцов. Два из них, заспиртованные, стали типовыми экземплярами для описания нового вида. А еще два до сих пор живут по прежнему месту работы Сергея — в Тульском зоопарке-экзотариуме. А найти и изловить для них самку не удалось до сих пор. В общем, это очень одинокие змеи.

Культурные особенности

Главная проблема для первопроходца даже не обнаружить новое животное, а доказать, что оно действительно новое. Змей на свете тысячи видов, и никто не знает их все наперечет. Род животного, конечно, специалист определит сразу, а дальше начинается кропотливая работа: подсчет щитков на брюшке, голове и хвосте, замер длины хвоста, ее сравнение с длиной тела. А потом эти параметры надо тщательно сопоставить с фотографиями и образцами других видов.

— Все это примерно год работы,— объясняет Сергей.— Тут практически достоверно ничего невозможно сделать без ведущих ученых России из Академии наук. Мы много лет плодотворно сотрудничаем с известнейшим герпетологом Николаем Орловым из Санкт-Петербурга: вместе работаем в экспедициях, вместе делаем открытия. Затем он как эксперт мирового уровня работает в различных музеях, собирает весь возможный сравнительный материал, а я тем временем акклиматизирую новых змей и иногда получаю потомство от них в неволе, еще до того как мы дадим им научное название.

Ученым мало того, чтобы змея выжила в неволе или разок дала потомство. Нужно понять весь механизм ее содержания, знать, что она ест, какое у нее сезонное поведение. Да и уметь ее размножить с гарантией. Все это называется "ввести вид в зоокультуру" и касается не только новых видов, но и хорошо известных. В этом, собственно, и состоит специфическая зоопарковская наука.

Того же Сергея Рябова, если подходить со стандартными научными критериями, можно было бы назвать личностью малозначительной: никакой ученой степени, нет глубокого интереса к вопросам теоретическим... Спроси его, например, за счет чего бабочка летает, ответа не дождешься. Зато, если надо научиться содержать животное, то он просто незаменимый человек. Ему удалось адаптировать и получить потомство в лабораторных условиях от более чем 30 видов змей впервые в мировой практике. Так что не удивительно, что Сергея включили в число 50 самых известных герпетологов мира. Такая сугубо практическая зоология — наука сложная и удивительная.

— У одного вида хамелеонов яйца с очень твердой скорлупой, и сколько ни получали яиц в неволе, детенышей не вывели до тех пор, пока один немец не съездил на Мадагаскар,— приводит пример Сергей Рябов.— Там он узнал, что вылупляются хамелеоны во время паводка. Кладку вымывает из почвы, яйца напитываются влагой и оболочка размягчается.

Сейчас интернет дает возможности, которые зоологам прошлого и не снились. Можно в любой момент узнать погоду в любой точке земного шара. Так, Сергей недавно научил спариваться в неволе один из видов древесных змей бойг, от которых никто раньше не мог получить детенышей. Залез в Сеть и составил рептилиям абсолютно домашний режим температуры и влажности, к какому они у себя на родине привыкли. Результат — 8 оранжевых молодых змеек, вылупившихся этой весной.

Про змей, оказывается, мы знаем еще очень мало, поэтому маленькие открытия случаются на каждом шагу. Например, оказалось, что яйца одного вида выделяют ядовитые химические испарения. Настолько сильные, что Сергей сперва грешил на мастеров, делавших в лаборатории какой-то мелкий ремонт. Потом источник нашелся, и оказалось, что другие яйца в инкубаторе от этой химии страдают: видимо, такой природный механизм борьбы с конкурентами.

Был случай, когда от черных бойг с острова Сулавеси у Сергея вдруг родились детеныши с ярко-оранжевыми полосками. Все бы ничего, но этих не похожих на родителей змеенышей последние 100 лет наука считала отдельным видом.

— Загадок много,— говорит герпетолог.— Даже не знаю, стоит ли о некоторых писать или нет — вещь непроверенная. Одна наша сотрудница получила укус во время кормления маленького змееныша. И знаете, они с мужем до этого семь лет не могли завести ребенка, а вскоре все получилось. Врач, который ее наблюдал, говорит, произошла гормональная перестройка организма, по времени совпадающая с этим укусом. Не знаю даже, кому из специалистов теперь все это рассказать.

Любовь и полозы

— Самого не кусают? Кусают, конечно. Вот палец пришлось отрубить за 50 секунд,— буднично признается Сергей. Только в этот момент я замечаю, что у него на правой руке четыре пальца.

Случилось это 20 лет назад в Тульском экзотариуме. Габонская гадюка была совсем ручная. И герпетолог решил снять с нее линяющую кожу, школьникам на наглядное пособие. Тут змея и показала характер.

— Пока она летела, я успел только слегка отдернуть руку, но это меня и спасло,— вспоминает зоолог.— Если бы укусила в кисть, уже ничего не успели бы сделать. На внешней стороне пальца капилляров мало и всасывается все медленно. Помню, на мгновение как будто вышел из тела и увидел себя сверху. Потом кто-то словно вернул меня на место и сказал: "Руби палец".

На весь экзотариум был только один топор — сторож брал его с собой в турпоход. Он же палец и отрубил. Как потом врачи сказали, очень чисто и профессионально.

А вообще Сергея кусали уже 12 раз. Однажды даже инсульт был. А он, с тех пор как снова женился, старается работать с ядовитыми змеями поменьше и быть осторожнее.

У Сергея Рябова борода, брюшко и очки с толстенными стеклами, в первой же своей экспедиции в тропическом лесу он их, конечно, потерял и долго пытался найти. Но образ карикатурно-рассеянного ученого разрушают некоторые детали одежды, сразу дающие понять, что у человека молодая жена. Жену зовут Сяо Хэ, "Маленький лотос", она китаянка, дома у Сергея говорят по-английски. Зато супруги занимаются одними и теми же змеями, а это посильнее языкового барьера. Благодаря змеям и познакомились.

— Когда я изучал узорчатых полозов в России, мне очень не хватало китайской части,— объясняет Сергей.— Известны алтайские популяции и дальневосточные. А что между ними, в Китае?

Поиски потерянного звена не давали покоя, поэтому, оказавшись на конференции в Сычуани, Сергей мертвой хваткой вцепился в местного профессора Жао Эрми. Китаец пообещал вызвать из Пекина аспиранта для научного взаимодействия.

— Я думаю, ну аспирант и аспирант,— рассказывает Сергей.— С утра жду в холле отеля, чтобы не подвести профессора. И тут появляется девушка, и у меня земля из-под ног уходит. Это и была моя будущая жена.

Конечно, все сложилось не сразу. Разные культуры, 23 года разницы. Но в 2012-м молодые поженились. И, кажется, очень счастливы друг с другом и со своими змеями. Впрочем, по части семейных отношений змеи — пример плохой. После спаривания навсегда расползаются в разные стороны.

Змеи по полочкам

Сяо Хэ в свои 30 успела защитить докторскую диссертацию, описать новый род змеи и найти свой новый вид. Искала в китайском высокогорье одного полоза, а обнаружила неизвестную науке серую ящерку-агаму. Только вот описать вид уже пять лет не получается, для этого нужен самец.

— У рептилий так принято, потому что самки бывают похожи, а скрещивание разных видов ограничено сложной формой пениса,— объясняет половую дискриминацию Сергей.— Кстати, пениса у большинства рептилий два, можно сказать, они вдвое счастливее нас.

С виду неизвестная ящерка серая и невзрачная. Ей выделен террариум в одной из подвальных лабораторий зоопитомника Московского зоопарка. Тут, в Волоколамском районе Московской области, в 100 км от столицы, вотчина Сергея. Здесь он живет, здесь растит своих змей, а в сам зоопарк наведывается крайне редко.

— Я пробовал там работать на более высокой должности, но мне становилось реально плохо со здоровьем,— признается он.— Хорошо мне с моими змеями, а им хорошо со мной. Они при мне и едят по-другому, и выглядят по-другому, и откладывают больше яиц. Это на энергетическом уровне какая-то связь. У меня хорошие помощники, но я, например, не могу брать змей, как они. Они хватают их жестко, чтобы не укусила. Даже иногда сердце сжимается, когда кто-то так делает.

В подвальных научных лабораториях питомника змеи аккуратно "расфасованы" по шкафам, как ящики в картотеке. Открытые судки из полупрозрачного пластика с дырочками для дыхания входят плотно, никакой крышки не нужно. Внутри опилки и убежище из пластиковых тарелок для пикника. Под ними, свернувшись в клубок, спят змеи самых немыслимых расцветок.

Змей столько, что всю информацию о них держать в голове может только Сергей. А для его сотрудников разработана специальная система сигнализации. Голубая наклейка, например, означает, что змея линяет. Розовая — отказ от корма.

Сам корм живет и размножается в тех же подвалах. Вот клеточка с белыми мышами. Вот спят вповалку новорожденные мышата. Рядом ждет своей участи черный крысенок. В холодильнике содержатся лягушки. Сколько лет Сергей кормит своих змей, а муки совести не проходят.

— Я даже в церковь специально ходил спросить, не грех ли это,— признается он.— Но батюшка ответил, что раз мы специально грызунов выращиваем для этой цели, то, значит, для того они и предназначены. А живут они у меня хорошо.

Змеи тоже на жизнь не жалуются и размножаются исправно. Их тут больше 550 экземпляров. Это примерно 80 видов, а если еще и разные цветовые формы считать, то получится почти 150. Цветовые формы Сергей выводит и сам. Например, многолетней селекцией получил ярко-красного узорчатого полоза.

— Но самое удивительное: мне в прошлом году прислали с Дальнего Востока фото еще более красивого,— рассказывает он.— Без единого пятна, без единой полоски. Мне такой удался один раз в Туле. Так что, скрещивая их, я просто чуть-чуть опережаю природу.

Крокодил на День Победы

Такого красного полоза когда-то можно было продать в США или Европе по 500 долларов за штуку. И одной пары производителей, дававших по 8 детенышей в год, Сергею Рябову хватало, чтобы кормить все поголовье узорчатых полозов, по которым он проводил научные исследования. Экзотариум под его руководством с 1987-го по 1996-й был единственным в стране зоопарком на хозрасчете. А начиналось все с Дома охраны природы — нескольких комнаток в подвале жилого здания, куда молодого специалиста по рептилиям распределили после института. Обязанностей немного — работать с юннатами да делать выставки к красным датам. Ну Сергей и подошел к делу основательно, перед первой выставкой даже статью в местной газете дал.

— С утра прихожу, вижу народ у подъезда толпится, человек 50,— вспоминает герпетолог.— Как же неудачно, думаю, выставка, а тут у людей похороны. Потом смотрю — это очередь. Было такое время, голодное на впечатления, не было никаких выставок. И к нам приходило по 300 человек в день. Я и подумал, что за счет билетов вполне можно было бы окупаться.

С идеей самоокупаемого зоопарка молодой зоолог ходил и в обком, и в горисполком, но никто не стал слушать вчерашнего студента. Да еще и такого чудака, у которого дома змеи живут. Так продолжалось вплоть до следующей выставки, 9 мая, где Сергей сам себя переплюнул.

— Я поехал в Московский зоопарк, привез крокодила,— вспоминает он.— Как вез? Да в маленькой сумочке. Он же небольшой совсем крокодиленыш.

Без крокодила было никак нельзя, поскольку выставку назвали "От сверчка до крокодила". Кого там только не было: щука, анаконда, черепаха, полозы, миноги. К открытию у Дома охраны природы образовалась совсем серьезная толпа, человек 500!

— Наш подвал располагался напротив областного УВД. Так пришли милиционеры и спрашивают: "Что, водку дают?" Как раз была антиалкогольная кампания,— смеется Сергей.

Вскоре после этого он получил под свой экзотариум целый дом.

Очередь за бойгами

Годы спустя, перебравшись в Москву, тульский герпетолог забрал и свою самую большую в мире коллекцию узорчатых полозов. Теперь это одна из специализаций зоопитомника зоопарка. Дело в том, что каждое такое учреждение должно чем-то выделяться, чтобы было чем заинтересовать коллег из других зоопарков, предложить что-то абсолютно новое для продажи и обмена. Другие специализации — бойги и зеленые питоны.

В зоопитомнике 15 из всех 36 известных науке видов бойг. Немного, казалось бы, но это сейчас самая крупная коллекция в мире. Дело в том, что Индия и Филиппины этих (впрочем, как и других) змей вывозить запрещают. А в Индонезии некоторые виды существуют только на далеких островах.

Зато в Волоколамском районе деторождение у бойг поставлено на поток — появляется больше 100 детенышей в год. И на них самый настоящий бум. Скажем, на отпрысков голубой филиппинской бойги, которую Сергей сумел впервые размножить в неволе в этом году, поступило уже 40 заказов.

Главные покупатели даже не зоопарки, а любители. Оказывается, любительское змееводство имеет поразительные масштабы. Только немецкое общество террариумистов насчитывает 2 млн членов. Держат змей для красоты, предпочитая неядовитых, с причудливыми цветами, которые для этого специально и выводят. Бывает, на аукционах королевские питоны редких расцветок продаются и за 20 тысяч долларов. В общем, какое-то безумие, как с коллекционными голландскими тюльпанами.

Но Сергей уверен, что мода скоро пройдет. Сам он решил делать ставку на других питонов, зеленых, Morelia viridis. Недавно он продал тульскую квартиру, добавил почти всю свою годовую зарплату и купил 30 зеленых питонов из 8 разных популяций. Тут никакого альтруизма. Питонов планируется размножать и продавать, что позволит со временем не только обзавестись нормальным жильем в Подмосковье, но и развивать остальную змеиную коллекцию.

Не только человек

— Зеленые питоны могут быть и доходной частью, и хорошей зоопарковской работой,— объясняет зоолог.— С точки зрения науки, это очень уязвимый вид. Он распространен в Новой Гвинее и на островах, причем везде разные формы. Если за дело берется дилетант, формы у него все перемешиваются и в природу их потом выпускать нельзя: они через несколько поколений могут стать стерильными.

А любая географически изолированная популяция всегда под угрозой. Скажем, было на границе Вьетнама с Лаосом удивительное место, где северные виды рептилий уживались с южными. Один российский ученый набрал там уйму разных животных, но на обратном пути на переправе через бурную реку потерял и животных, и фотографии, и дневники. Чудом сам спасся. Лет девять Сергей Рябов пытался попасть в эту долину — там из-за приграничья тяжело было с разрешениями. Приехал и обнаружил, что ручьи засыпало, деревья засохли — каменный сель не оставил и следа от былого разнообразия.

— Я пришел туда, как на кладбище,— вспоминает герпетолог.— В общем, не только человек природу губит.

Другой пример — когда в Кармадонском ущелье погибла съемочная группа Сергея Бодрова, вместе с людьми ушла в небытие целая популяция гадюк Лотиева. Восстановлению она не подлежит: после схода ледника ландшафт изменился до неузнаваемости.

Впрочем, в России змей губит в первую очередь все-таки человек. Если посмотреть на карту, ареал обитания самой большой нашей змеи, сарматского полоза, получится огромный — все южнорусские степи. Но степи запаханы и для рептилии остались только неудобья, маленькие клочки бывших владений. С гадюками в средней полосе та же история. Люди осушают болота, оставляя пресмыкающимся все меньше и меньше жилплощади. Дальше, чем за 2 км, гадюка мигрировать не может. Поэтому, когда последние пригодные для обитания места застраивают домами и дачами, гадюки там и остаются, а зимуют в подвалах. Потом каждую весну в какой-нибудь областной газете обязательно появляются панические слухи об очередном змеином нашествии.

— Помню, в Туле ко мне обращались из-за такого "нашествия",— вспоминает Сергей.— А потом оказалось, что в подвал электроподстанции забрались для зимовки ужи. Летом их никто не видит. А тут погода неустойчивая: они то выползут, то обратно заползут. Отсюда и паника.

Theloderma ryabovi

Впрочем, для герпетолога Россия представляет небольшой интерес. Самые "змеиные" места — Китай, Вьетнам, Индонезия, Филиппины и Индия. В них Сергей провел в путешествиях шесть лет чистого времени. Одних вьетнамских поездок у него за плечами 23!

График в экспедициях изматывающий. В 7 вечера начинается вечерняя экскурсия на 5-8 часов. Ведь у змей в тропиках активность ночная. Потом запускают генератор и включают специальный фонарь для ловли бабочек. И так до 4-5 утра. Пара часов на сон и надо рассортировать, обустроить и сфотографировать всех собранных за ночь животных. Затем дневная экскурсия.

Зато находок хватает не только для герпетологов, но и для работников смежных специальностей. Однажды, например, Сергей привез из экспедиции никому доселе не известную лягушку. О ее существовании не догадывались даже живущие рядом с ней, в одном лесу, вьетнамские охотники. Действительно, кому нужна лягушка, которая к тому же на земле не показывается, а всю жизнь проводит в дупле?

— Мы ходили по лесу, слышали, как она поет, а увидеть не могли,— Сергей воспроизводит голосом две ноты, чтобы показать, как поет эта лягушка.— Но никто не знал, как она выглядит.

Местные жители целыми мешками таскали ученым разную живность. Все без толку — только в последний вечер загадочное животное было обнаружено. Теперь лягушка описана, зовут ее Theloderma ryabovi.

А еще в честь Сергея названы таракан и два вида кузнечиков. Но, конечно, главный наградой был бы именной полоз. Может быть, эта змея еще где-то ползает и ждет своего часа.