Единство фрагментов

Премьера театр

Одним из главных событий завершающегося парижского театрального сезона стал новый спектакль легендарной Арианы Мнушкиной и ее "Театра дю Солей" — "Макбет" Уильяма Шекспира. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Впрочем, дежурных определений вроде "одного из главных событий..." можно было и избежать: что бы ни поставила Ариана Мнушкина, живой классик и безусловный авторитет мирового театра, в ее "Театре дю Солей", который с конца 1960-х годов живет и работает на бывшем оружейном складе Картушери под Парижем, будет ежедневный аншлаг. Принципы театра-коммуны, заложенные в основание этого театра, сегодня, может быть, уже и не являются искренним руководством к действию (Мнушкина в своем доме — генералиссимус, а все остальные если не рядовые, то уж точно не выше майоров), но на живую мощь легенды работают исправно. Поездка в Венсенский лес по-прежнему сродни паломничеству, ведь билет, внимательно взглянув в ваши глаза, проверит сама богоподобная, седовласая, одетая в свободные одежды Ариана, гримировальные "кельи" артистов и сегодня будут открыты взору любопытствующего смертного, обед в огромном фойе напомнит трапезу, а сам этот зал-преддверие украшен к очередной премьере новыми фресками. И на сей раз в алтаре сияет лик Великого Барда.

Драматург ровно на четыре века старше театра, который его поставил: Уильяму Шекспиру в этом году театральный мир справил 450-летие, а легендарный "Театр дю Солей" под руководством Арианы Мнушкиной несколько недель назад отметил 50-летие. Впрочем, Мнушкина не тот человек, который будет ставить "датские" спектакли. В начале 1980-х она сделала шекспировскую трилогию и, судя по всему, собиралась вернуться к главному автору всех времен и народов. Кто-то поразится несуеверности режиссера — после почти 30-летнего перерыва взяться за "нехорошую" трагедию, которую некоторые театральные люди даже боятся называть, предпочитая эвфемизм "шотландская пьеса". Кто-то заметит, что Ариана Мнушкина вообще давно не занималась интерпретациями классических пьес: все ее последние спектакли — рожденные из импровизаций фантазии о сложных переплетениях человеческих судеб (взять хотя бы бесспорный шедевр Мнушкиной, дилогию "Мимолетности") и культурно-исторических сюжетов.

В этом возращении к драматургии и необходимости треножить фантазию хоть и великим, но чужим сюжетом кроются главные диссонансы спектакля. То, что у критиков требовательно зовется концепцией, вряд ли способно в "Макбете" поразить их воображение. Да и с приподнято-театральной манерой, выбранной для представления текста трагедии, требовательному зрителю смириться трудно, особенно если вспомнить ту поразительную естественность, с которой были исполнены те же "Мимолетности". Ариана Мнушкина переносит действие "Макбета" в условный XX век, и если избыточная роскошь придворных сцен может напомнить о первой его половине, то компьютер, по которому Макбет общается с неземными силами ближе к финалу, возвращает в самый конец того века, а то и в наши дни. Не слишком, кстати, режиссер увлечена мистическими мотивами — да, являются в одной из сцен шекспировские ведьмы в виде огромных, скрывающих пустоту масок. Но запоминаются они все-таки не зловещими колдуньями, а простыми женщинами из народа, сорванными с насиженных мест беженками, кружащимися в прологе вокруг огромного стога, жертвами войны, которая затеяна сильными мира сего. Сильными, но ничем не выдающимися: и Макбет, и жена его, и все прочая знать в спектакле Мнушкиной — заурядные по большому счету люди, погубленные низменными страстями.

Нет, не в сильных характерах героев и не в переосмыслении главных мотивов пьесы (кто будет спорить, что мир может быть хорошим, а война — это плохо и политики испорчены властью) заключены прелести этого "Макбета", на самом деле спектакля волшебного и незабываемого. Ариана Мнушкина придумывает удивительную среду, в которой живут шекспировские герои, и ее фантазия способна иногда двумя-тремя деталями нарисовать удивительно точные картины. (То, в какой красивый "балет" превращаются мгновенно совершаемые на наших глазах перестановки декорации,— отдельный сюжет.) Так, о прибытии короля Дункана леди Макбет узнает в розарии, среди огромного количества цветов и их лепестков. Объяснение Макбета и леди происходит в конюшне, где лошади так натурально изображены, что все внимание отдано им. Малкольм и Макдуф встречаются на приморской веранде: кричат чайки, вдали светится огоньками беззаботное колесо обозрения, и кажется, зрителю есть смысл вдохнуть поглубже, потому что тогда наверняка почувствуется морской воздух. Над полями стелется туман, а на городских улицах меланхолично горят круглые фонари. Наконец, самая удивительная сцена спектакля — убийство Банко. Она и минуты не длится, но Мнушкина разворачивает ее в целый сон: на сцене ночное тревожное море из легкой ткани, волны бьются о тускло освещенный причал, на них качается лодка, слышны крик жертвы и звук падения тела в воду, из которой потом морская ведьма выталкивает на твердь спасенного мальчика.

Этот мир, созданный еще и с помощью композитора Жан-Жака Леметра, непознаваем, загадочен и прекрасен. Воспроизводя его в отдельных фрагментах, Ариана Мнушкина словно заставляет нас еще раз пожалеть о том, что люди не видят красоты и тайны и вместо того, чтобы созерцать и наслаждаться, лгут, фальшивят, воюют и проливают кровь под телекамерами и вспышками журналистских фотоаппаратов. Более смелых и неожиданных трактовок "Макбета" наверняка будет еще немало. А вот чистой сценической поэзии, вдохновенно сотканной материи театра, подобной той, что рождается в щедрых режиссерских руках великой Мнушкиной, кроме как в "Театре дю Солей" мало где найдешь.