Фестиваль театр
Фото: HOLLAND FESTIVAL
На завершившемся в Амстердаме Голландском фестивале свои спектакли показали знаменитые английская и немецкая труппы — "Чик бай Джаул" под руководством Деклана Доннеллана и мюнхенский Резиденц-театр, которым сейчас руководит Мартин Кушей. Из Амстердама — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Мартин Кушей поставил в Мюнхене написанную в 1971 году пьесу Райнера Вернера Фассбиндера "Горькие слезы Петры фон Кант". Именно пьесу — к снятому спустя год Фассбиндером по собственной пьесе фильму спектакль Кушея не имеет никакого отношения. Во всяком случае внешне: от той томной, избыточной красоты, в которой живет на экране успешная в карьере и несчастная в личной жизни фассбиндеровская Петра, в современной театральной версии нет и следа. Мартин Кушей утверждает, что не видел фильма, но кажется, что вместе с художником Аннет Муршетц он находится во внутренней полемике с экранным миром. Действие спектакля заключено в огромную квадратную коробку-павильон, лишенную каких бы то ни было примет буржуазного быта — если не считать таковыми аккуратные ряды пустых прозрачных бутылок, заполняющие весь пол сцены.
Зрители сидят с четырех сторон павильона и смотрят на актрис через опоясывающие коробку по периметру окна. Голоса из этого "аквариума" доносятся только благодаря микрофонам. Но Мартину Кушею даже таких барьеров между публикой и сценой показалось мало: коммуникация усложняется еще и частыми блэкаутами на игровой площадке — в паузах между эпизодами зрители вынужденно смотрят на свое собственное отражение в оконных стеклах. И поскольку историю о знаменитом модельере Петре фон Кант, влюбившейся в случайную знакомую — как оказывается, безответно и несчастно,— вполне можно считать душевным стриптизом, то зрители волей-неволей превращаются в посетителей эстетского, тягучего, черно-белого пип-шоу.
Как несложно догадаться, ряды бутылок, каждая из которых должна, видимо, означать внутреннюю пустоту Петры, постепенно рушатся, некоторые из них, кажется, даже разбиваются, и в финале героини вынуждены ходить по упавшим "с небес" мягким матрасам. Разрушение холодной, расчисленной геометрии пространства призвано рифмоваться с душевным крушением героини. Но весь спектакль оставался бы слишком затянутым и умозрительным, если бы не мастерство занятых в нем актрис — конечно, Бибианы Беглау, играющей то надменную, упивающуюся своей властью хозяйку жизни, то нежную, зависимую от чужого каприза влюбленную, но прежде всего Софи фон Кессель, которая играет почти не покидающую сцену и при этом почти безмолвную служанку Марлен. Привыкшая быть безропотной рабыней Петры и находящая мазохистское удовольствие от своего положения, она молча страдает из-за того, что хозяйка сама стала игрушкой в чужих руках, и в финале ее тело в петле маятником раскачивается над жалкими обломками империи фон Кант.
В пьесе, которую со своей труппой "Чик бай Джаул" поставил Деклан Доннеллан, решающее большинство действующих лиц — мужчины. Но ее почему-то вслед за напрочь лишенными мужского присутствия "Горькими слезами..." хочется назвать очень женской. Очевидно, из-за главной героини истории, Анабеллы, которая влюбляется в собственного брата Джованни, а будучи уже беременной от него, по настоянию семьи выходит замуж за сватавшегося к ней Соранцо. Именно Анабелла в центре спектакля по изрядно сокращенной Доннелланом пьесе младшего современника Шекспира англичанина Джона Форда, которую обычно переводят на русский "Как жаль ее развратницей назвать".
Анабелла у Доннеллана — совсем молодая современная девушка, вчерашний тинейджер. Все действие пьесы режиссер и художник Ник Ормерод развернули вокруг кровати Анабеллы, у нее в спальне, увешанной плакатами популярных кинофильмов и телесериалов. Героиня Форда у Доннеллана только что распробовала собственную сексуальность. Но если в оригинальной пьесе ее поведение нарушило прежде всего религиозные запреты и строгие правила знатной семьи, то сегодняшняя Анабелла живет в мире, где всем правят деньги и все стремятся обрести успех.
Впрочем, сегодняшнее давление на личность оказывается ничуть не менее жестоким, чем во времена Джона Форда. Деклан Доннеллан, как мы знаем, не самый социально озабоченный режиссер на свете, но здесь он выпустил изрядную порцию яда: мужчины, составляющие сегодняшнее общество, очень активны, улыбчивы, но кажутся актерами какого-то популярного кабаре. Как и Форду, Доннеллану не удается подставить под вопрос правомерность инцеста. Любовь Анабеллы и Джованни выглядит в этом лживом мире единственным живым, искренним, природным чувством — а значит, все симпатии на стороне двух героев. Правда, вслед за Фордом и современному режиссеру приходится устроить кровавую развязку — по сюжету, понимая, что обман раскрыт и предстоит расплата, Джованни, перед тем как явиться на ужин к Соранцо, сам убивает Анабеллу и приносит к столу ее сердце. У Форда после этого начинается жуткая мясорубка, в которой гибнет все живое, у Доннеллана же мы видим, как Анабелла тянется рукой к своему сердцу, которое держит Джованни,— и финал от этого приобретает неожиданно жизнеутвержающее звучание.