Музыкальное фестивальное лето в Европе в самом разгаре: отгремели баталии в Гластонбери и Роскильде, впереди еще несколько важных музыкальных событий. Но Борис Барабанов считает, что уже можно отметить новые тренды в современной поп-индустрии.
Фото: AP / Francisco Seco
Фото: AP
Фото: AP / Abdeljalil Bounhar
Фото: Reuters / Cathal McNaughton
Фото: Redferns via Getty Images/Fotobank
Фото: Reuters / Mark Makela
В шоу-бизнесе деньги по-прежнему льются рекой, только выбирают они новые русла. Музыканты в большинстве своем потеряли надежду заработать музыкой, как таковой, просто продавая песни людям. Лучшее, что может произойти с музыкальным треком — попадание в знаковый сериал или в компьютерную игру. Прочие формы существования записей дают ничтожно малый доход и, в конце концов, служат лишь рекламой несравнимо более важного продукта — живого исполнения. В 2014 году ни для кого не новость, что именно концертная деятельность — то, что позволяет артистам держаться на плаву.
По данным журнала Rolling Stone, музыканты ранга Пола Маккартни и The Rolling Stones этим летом просят за выступление на фестивале фантастические даже по недавним меркам гонорары, достигающие $4 млн. Несмотря на то что у Маккартни вышел новый сольный альбом, а The Rolling Stones продолжают праздновать свое 50-летие, у зрителей, которые покупают билеты, более глубокая мотивация.
Формальности вроде юбилея или диска растворяются в потоке информации мгновенно. Классики популярной музыки в нынешних координатах восприятия не ощущаются как нечто из прошлого. Усилиями звукозаписывающих компаний треки The Beatles или The Rolling Stones остаются на слуху благодаря бесконечным переизданиям и "ремастерингу".
То же и с Led Zeppelin, которые в очередной раз выпускают свои классические альбомы, естественно, с бонусами в виде раритетов и редких дублей. Пока Роберт Плант из последних сил утюжит фестивальные просторы с материалом нового сольного альбома, его бывший партнер Джимми Пейдж охотно раздает интервью, рассказывая о том, как в очередной раз объехал весь мир в поисках неизданного. И оба создают то информационное напряжение, которое необходимо, чтобы, например, песня "Whole Lotta Love" попала в рекламу нового аромата Dior с участием Роберта Паттинсона, звезды "Сумерек". Новое поколение слушателей, вооруженное приложением Shazam, немедленно опознает песню и далее либо покупает ее в iTunes, либо отправляется на сайт фестиваля, где играет Роберт Плант. А попутно, заглянув в "Википедию", узнает, сколько лет человеку, который ее исполняет.
"Возможно, в последний раз" — это не пишут на афишах, но именно этот мотив движет публикой, которая стекается на фестивальные поля, где в хедлайнерах значатся динозавры. На датском фестивале Roskilde, где в рамках своего турне сыграли этим летом The Rolling Stones, собралось 133 тыс. зрителей. В английский Гластонбери, на фестиваль, который давно стал в Европе синонимом крупного музыкального события, приехали 175 тыс. человек. В число хедлайнеров наравне с Metallica и Arcade Fire попала 68-летняя исполнительница кантри Долли Партон. Это был первый в ее жизни фестивальный сет. Английская пресса назвала его нелепым и одновременно выдающимся.
Хуже отзывались, кажется, только о выступлении Йоко Оно, которая не только стала самым пожилым участником фестиваля, но и выдала абсолютно провальный, хоть и дико авангардистский сет. Ясно, что организаторы в ее случае покупали прежде всего имя, которое на слуху даже у молодой аудитории, которую не интересуют записи Plastic Ono Band.
Устроителями Glastonbury руководили, вероятно, те же мотивы, которые заставляют организаторов российского фестиваля "Кубана" из года в год заявлять на афише звезд отечественной эстрады — Михаила Боярского, Юрия Антонова, наконец, в этом году — Валерия Леонтьева. Стоит отметить, что разбавлять стадионно-альтернативный лайнап столь неожиданными персонажами они стали одновременно с зарубежными коллегами, а может быть, и раньше.
Музыка прекратила свое линейное развитие. Она вся существует здесь и сейчас, что называется, на расстоянии клика. Исполнители перестали делиться на модных и вышедших из моды, забытых. В плейлистах карманных девайсов они все доступны разом. И человек, попадающий на фестиваль, должен почувствовать себя в знакомом комфортном потоке, где за Metallica следует Майли Сайрус, а за Led Zeppelin — бельгийский рэпер Stromae.
В эту концепцию укладывается и традиционная претензия фестивальных зрителей, состоящая в том, что, когда на фестивале одновременно работают сто двадцать (Glastonbury) или даже восемь (Sziget) сцен, нет никакого способа не пропустить что-нибудь важное или интересное. И вам уж точно не удастся послушать любимых артистов от начала до конца, потому что нужно бежать на другую площадку или в шатер, где играют другие, не менее любимые. В итоге фестивальные сеты остаются в сознании в виде обрывков, приближающихся по хронометражу к ролику на YouTube.
Наряду с ветеранами, аккумулирующими огромные народные массы, в расписании фестивалей легко обнаружить имена, которые год назад еще никто не слышал. Тот же Stromae — огромная звезда в Европе, но прошлым летом сложно было его себе представить на большом фестивале, тем более за пределами франкофонного мира. Его судьбу изменил вышедший в августе 2013 года альбом "Racine Carree". Исполнитель, сочетающий в своем материале мотивы хип-хопа, французского шансона и африканской музыки, взял штурмом радиостанции на континенте, а теперь про него пишут даже в солидной британской прессе, для которой франкоязычный рынок не представляет первоочередной интерес.
Если у Stromae есть целый альбом, покоривший континент, то у британского фолк-исполнителя Майкла Розенберга, выступающего под псевдонимом Passenger,— лишь один-единственный шлягер "Let Her Go". Он так и представляет его на концертах: "У меня есть один хит-сингл". В случае Passenger песня под гитару, чудом пробившаяся на хит-станции, стала пропуском на большие фестивальные площадки, которые он легко укладывает на обе лопатки ровно в том же формате доверительной беседы под акустику. И эти площадки становятся плацдармом для продвижения его новейшего диска "Whispers", который пока еще не дал хита, сравнимого с "Let Her Go".
Бард Passenger стал в этом году одним из открытий Montreux Jazz Festival. Это уже второй фестиваль, который проводят в Монтре без его основателя Клода Нобса. Разбившийся на лыжах зимой прошлого года Нобс всячески поощрял расширение форматных рамок, и гостям, традиционно съезжающимся на джаз, с каждым годом становилось все труднее находить его в программе, изобилующей исполнителями рока, инди, хип-хопа и разнообразной электроники.
Нынешним летом Монтре стал одним из сорока пунктов глобального воссоединительного турне хип-хоповой группы OutKast, посвященного ее 20-летию. Посетители европейских фестивалей сходятся на том, что OutKast — не самые яркие концертные исполнители в мире. Зал Auditorium Stravinski, где проходят самые громкие шоу Монтре, не стал исключением. Программное руководство фестиваля не смогло, а может быть, и не захотело добиться от черного дуэта чего-то эксклюзивного, о чем можно было бы рассказать внукам, вроде прошлогодних "Трех ночей с Принсом" или памятного вечера "Atlantic Records" 2006 года. Для OutKast это был просто чес, и публика не слишком возмущалась по этому поводу. В конце концов, все услышали знакомые песни и вспомнили, как выглядят парики главных героев.
Мода на увеличение числа сцен не прошла мимо Монтре. Начиная с прошлого года фестиваль развивает новую формулу распределения публики — по трем залам вместо двух плюс традиционное обилие бесплатных концертов на прилегающих площадках. И это тоже вполне в русле изменений в фестивальной индустрии.
Растет количество новых имен, прорывающихся на большие площадки. Стираются границы форматов, Долли Партон и Скриллекс вместе на афише Glastonbury — яркое тому подтверждение. Растут аппетиты артистов, но и растет их боеспособность — даже заслуженные ветераны готовы к невиданным концертным марафонам. Похоже, еще пару лет, и мы забудем о том, что когда-то фестивали делились на роковые, фолковые и электронные. И вспомним прекрасную формулировку "Music and Art Fair" — "Ярмарка музыки и искусств". Если кто не помнит, так назывался фестиваль в Вудстоке.