Прошлое и два настоящих

Гастроли современный танец

На сцене парижского Theatre national de Chaillot проходят гастроли Нидерландского театра танца (NDT). Лучшая европейская современная труппа привезла программу из трех одноактных балетов. Рассказывает МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.

Редкие гастроли вызывают в Париже столь единодушный интерес. В случае с NDT роль сыграл, конечно, и временной фактор — основная труппа не приезжала с 2006 года, но дело не только в этом. На протяжении многих лет голландцы остаются для французов непререкаемыми авторитетами в современном танце, а экс-руководитель уникальной компании-трансформера (основная труппа NDT I, молодежь NDT II и до 2006 года — пенсионеры NDT III) Иржи Килиан — любимым иностранным хореографом. По популярности его обгоняет разве что Пина Бауш. Но немка — кумир французских масс, чех — наслаждение для избранных.

"Memoires d'oubliettes" ("Воспоминания из темниц"), премьера которого состоялась в 2009 году, стал последней постановкой Килиана для труппы, поэтому выведенный на первый план мотив памяти принимает символичный — и даже больше — интимный смысл. Как устроена память? Сколько времени требуется, чтобы забыть? И станет ли он, автор, тем Геростратом, имя которого будет помнить не одно поколение? Свои размышления хореограф облекает в поэтичную форму и делает это тонко и просто, без свойственной ему иногда патетики. Танцовщики пробираются на сцену сквозь натянутые в глубине вертикальные нити, медленно просовывая в них сначала головы, а затем и части тела. Первые минуты спектакля похожи на замедленный кинокадр. Артисты не что иное как материализованные воспоминания, а мрачная сцена — каменный ублиет (средневековая тюрьма для пожизненных заключенных), который для философа-Килиана олицетворяет память. Попадая туда, пережитые события меняют форму, обрастают фантазиями, избавляются от лишних подробностей, смешивают персонажей-мутантов. Так на крепком мужском теле оказывается классическая пачка, а у девушек незаметно "вырастают" гипертрофированные уши и кисти.

Трансформации памяти получают у Килиана великолепные движенческие эквиваленты. Исходник — всегда скульптурная поза, совершенная и выверенная, как факт, но какую интерпретацию она получит, предсказать невозможно. Импульсивные дуэты и соло за секунды разбирают тела на части, конечности выстреливают в самых непредсказуемых направлениях, упоительная синхронность в одно мгновение сменяется полной несогласованностью. Отдельное удовольствие следить за тем, как танцовщики NDT проговаривают каждую деталь, считывается малейший "выключенный локоть" и шевеление пальцев на ноге. Неслучайно на спектакль, как на мастер-класс, пришли артисты Парижской оперы. Поводов для переживаний у Иржи Килиана нет: свой храм Артемиды он уже давно сжег.

Второй спектакль — "Solo Echo" ("Одинокое эхо") на музыку Брамса в постановке канадки Кристал Пайт. Помещая действие в снежные ночные декорации, экс-танцовщица Уильяма Форсайта и приглашенный хореограф NDT придерживается поэтического антуража Килиана, но добавляет больше лирики — ее почерк ровнее, а связки лишены нервозности мэтра. Артистов Пайт намеренно лишает пола — все одеты в строгие черные комбинезоны, соответственно, не делится на мужское/женское и хореография. Натренированное тело для Пайт лишь податливый материал, из которого она лепит монолитную красивую фигуру, находящуюся в бесконечном движении.

Иной по стилистике заключительный спектакль гастрольной программы "Shoot the moon" ("Выстрел в луну") творческой и семейной пары Пола Лайтфута и Соль Леон. Оба попали в NDT сразу после школы и за 25 лет в труппе прошли все карьерные ступени — от танцовщиков до хореографов. К 2011 году Лайтфут дошагал до должности арт-директора. Под колосниками сцены установлены два видеоэкрана, на них крупным планом показаны лица двух женщин и трех мужчин. В следующие минуты они спустятся с экранов в пустые комнаты, где есть только двери и окна, и в этих аскетичных декорациях — крутящаяся конструкция каждый раз доставляет на центральный план разные комнаты — они будут рассказывать истории своих привязанностей, страхов и желаний. Одна пара делает это на пределе эмоций, бросаясь в страстные объятия и растягиваясь в откровенных шпагатах по стенам. Другая — с преувеличенной холодностью и презрением, не позволяя ни грана лишнего в натянутых отношениях. Одинокий мужчина разражается монологом отчаяния, которое читается не только в скрученных позах, но и в отрешенном взгляде. Эту гротескную мимику, абсурдные гримасы, экспрессивные движения скорее можно представить в балетах Матса Эка, чем в репертуаре NDT. Но даже если семейную пару Лайтфут/Леон потянуло на экспрессивную театральность, за безупречность исполнения можно ручаться: артистам NDT под силу любые жанры.