"Пятый канал" отменяет командировки в зону боевых действий на Украине, сообщил "Коммерсантъ FM" руководитель Дирекции информационно-аналитического вещания канала Александр Анучкин. Такое решение было принято после того, как накануне под Луганском погибли два журналиста ВГТРК. Военный обозреватель Владислав Шурыгин ответил на вопросы ведущих Натальи Ждановой и Максима Митченкова.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Украинский президент Петр Порошенко в телефонном разговоре с Владимиром Путиным выразил соболезнования в связи с гибелью российских журналистов.
Н.Ж.: Владислав Владиславович, конечно, страшная трагедия произошла с журналистами ВГТРК, но кто-то должен освещать эти события. Как быть в этой ситуации? Каждый индивидуально принимает решение, как "Пятый канал"?
В.Ш.: Я думаю, наверное, так. Это зависит от того, что называется чувством долга у того или иного журналиста, у того или иного руководителя, и что перевешивает, страх за судьбы людей или необходимость присутствовать и выдавать информацию. Так было всегда, к сожалению, здесь никакого нет универсального рецепта. Каждый будет принимать свое решение.
М.М.: Я прошу прощения за некий цинизм, но профессия журналиста подразумевает такую опасность не только во время боевых действий, но и в мирное время за некоторые высказывания. Но если человек направляется туда, в зону боевых действий, его отправляют этого корреспондента, может, просто не надо лезть на рожон? Освещать события, но не надо прямо в месте бомбежки находиться?
В.Ш.: Здесь вопрос очень сложный. Потому что не существует сейчас никакой системы, которая бы готовила журналистов для горячих точек, для экстремальных ситуаций.
В советское время был факультет военной журналистики, с которого очень много вышло современных, очень известных наших репортеров, но он был закрыт, и этим сейчас никто не занимается.
В принципе, есть несколько моментов, которые можно отметить: первое — существует некая специализация, и почти в каждой редакции есть журналисты, которые специализируются на горячих точках. По мере накопления опыта возникает некое чувство опасности, хотя дается оно кровью, потому что я могу о себе сказать, из примерно 100 командировок на войну дважды пришлось лежать на больничной койке, дважды был ранен. Никто не может в этом случае гарантировать тебе, что даже твой опыт тебя спасет от ранений. Ты становишься частью этого мира войны, ты становишься частью того, что развивается, и во многом точно так же становишься частью этой судьбы. С другой стороны, безусловно, должен быть некий опыт, должно быть некое понимание, что можно делать, а что нельзя делать категорически, потому что, я не видел до конца эту ситуацию, как она развивалась, но что-то было нарушено, потому что, передвигаясь по открытому пространству с группой вооруженных людей, нужно понимать, что здесь очень сильно рискуешь.
Н.Ж.: Проводятся ли какие-то специальные инструкции для журналистов, которые работают в зоне боевых действий, какие первоочередные правила рекомендуют редакции им соблюдать?
В.Ш.: Каждая редакция в этом случае занимается своим инструктажем. Кому-то нужна важная эксклюзивная картинка, а кто-то говорит: знаешь, главное — береги себя. В этом случае все по-разному. Вообще, существует некий свод правил поведения на войне, который есть, который легко найти даже в интернете, то, что можно делать на войне журналисту, то, что нельзя делать на войне журналисту. Я говорю в этом случае не о каких-то этических вещах, а о чисто профессиональных.
Допустим, бессмысленно снимать бой боевому корреспонденту, потому что бой ты все равно не снимешь, все люди спрятаны, никого не видно. Но поскольку ты появляешься с камерой в самой гуще боя, то с большой долей вероятности станешь мишенью. Таких вещей много, поэтому здесь каждая редакция набирает свой собственный опыт, и есть некий минус, и необходимость создавать некую если не структуру, то, по крайней мере, какие-то курсы для создания таких журналистов. Второе, конечно, нужны профессиональные журналисты, которые занимаются горячими точками, те, кто действительно имеет хотя бы некое понятие о военном деле.
М.М.: Сейчас, когда журналистов посылают в горячие точки, прямо в редакции какие-то опытные люди, те же самые журналисты, которые там были, рассказывают, как надо себя вести, они этим опытом делятся, или кому сказали, тот и поехал? Молодых журналистов, как сейчас захватывают журналистов телеканала "Звезда", журналистов LifeNews захватывали, но потом, слава богу, освободили, как это происходит, вы можете об этом рассказать?
В.Ш.: Могу сказать, что мои журналисты всегда получали очень подробный инструктаж, и я в Киев на Майдан в последний раз людей отправлял, и потом в Крыму были события. Сейчас у меня, к сожалению, нет ребят, кто работает на Украине, по крайней мере, чисто моих. Всегда садишься, очень подробно, долго делишься опытом. Но наблюдая за тем, кто сейчас попадает на Украину, я иногда думаю, что людям просто выписывают командировку и говорят: "Давайте, езжайте, работайте". Я думаю, что каждый из этих ребят, конечно, пытается найти кого-то, кто был там, кто знает обстановку, и что-то ему расскажет, но это уже зависит от таланта рассказчика и его способности аккумулировать свой собственный опыт. К сожалению, сейчас очень хаотичное отправление журналистов в горячие точки, и не существует той стройной системы, которая была, когда была Чеченская война. Тогда группа журналистов, которая работала, все друг друга знали наизусть, у всех был большой опыт. И поэтому, несмотря даже на те жестокие события, потери среди журналистов не были большими.