Программу "По ту сторону игровой и неигровой" (по крылатой формулировке Сергея Эйзенштейна) можно уподобить системе мостов, связывающих между собой различные, порой полярные разделы нынешней фестивальной программы, сложившейся в бесконечных дискуссиях отборщиков и сопоставлениях самых разных лент, как правило выходящих за рамки консервативного фестивального арт-хауса. Все началось со споров документалистов и "игровиков" по поводу фильма "Печально известный Мистер Бут" американца Тони Гербера и нашего Максима Поздоровкина. В центре этой ленты, уже получившей приз на фестивале "Сандэнс", рассказ о нашем соотечественнике — торговце оружием, ныне отбывающем 25-летний срок в американской тюрьме. Вроде бы все на документальной основе, а текст "от Бута" то (утверждают авторы) читает он сам, то (признаются они же) произносит, то есть играет, актер. Не является ли создаваемый в фильме образ продуктом художественного вымысла?
«Смерть Тарелкина». Медиаспектакль Международного центра танца и перформанса ЦЕХ, театра «Балет «Москва» и Открытой школы «Манеж/МедиаАртЛаб»
Фото: International Dance and Performance Center TsEKh, Theatre Balet Moskva, Open School Manege/MediaArtL
А рядом Мурад Ибрагимбеков воссоздает образ Расула Гамзатова в азербайджанской картине "Мой Дагестан. Исповедь", К какому виду кино нам отнести жанр "исповеди" (будь то Гамзатова или Бута), да еще в экранном пересказе? Анна Яновская в "Десяти сантиметрах жизни" заново переживает наводнение в Крымске. Фильм "Дунгане" Цунваза Анбуду, посвященный судьбе одного из малых народов на территории бывшего Советского Союза, возвращает нас к традиции Роберта Флаэрти. "Нанук с Севера" Флаэрти, некогда заложивший основы принципиально пограничной аудиовизуальной антропологии (находящейся на границе не только между документальным и игровым, но и между наукой и искусством), до сих пор приводится как пример "инсценировки документа". И неслучайно в программе фестиваля планируется мировая премьера отреставрированной копии "Моаны с южных морей" Флаэрти с живой музыкой.
Включенные в названную выше программу западные фильмы каждый по-своему обыгрывают мотивы "развернутого кино". "OXI" Кена Макмаллена возвращает на фестиваль одного из призеров прошлых лет. Название другого фильма "Любая картина — пустая картина" (режиссер Кристоф Фойлхабер) воскрешает в памяти первые произведения видеоарта и американского "подпольного кино". Фильм Фойлхабера связывает программу "По ту сторону игровой и неигровой" с Медиа Форумом, в этом году посвященным траектории от эйзенштейновского "монтажа аттракционов" к "нейрокино", которое в свою очередь пересекает запретные границы между традиционными видами кинематографа.
Загадки человеческого мозга — любимая тема и Эйзенштейна, и современных культурологов, нейрофизиологов и художников-экстремалов. Решение организаторов Медиа Форума собрать их вместе и провести конференцию "От монтажа аттракционов к нейрокино" — один из важных симптомов активизации взаимодействия между наукой и искусством, естественными и гуманитарными дисциплинами, экранным творчеством и восприятиям.
Когда журналисты пишут о Московском кинофестивале (да и других крупных смотрах киноискусства), они нередко оставляют в стороне их интеллектуальную составляющую, во многих случаях являющуюся скрытым стержнем их концепции. В этом смысле нынешнее взаимодействие программы "По ту сторону игровой и неигровой" и Медиа Форума на основе не до конца понятого и сегодня наследия Эйзенштейна мне кажется очень важным симптомом сущностного сдвига в самом процессе программирования. О чем свидетельствует и бурная полемика, развернувшаяся вокруг выставки русского авангарда в Манеже, куратором которой выступил Питер Гринуэй, особо тонко ощущающий конфликтную динамику современного художественного процесса, который в конечном итоге отражает и программа Московского кинофестиваля.
"Эйзенштейна интересовало активное восприятие зрителей и возможности воздействия на него с помощью фильма,— подчеркивают кураторы Медиа Форума.— Почти век спустя художники и режиссеры, исследователи, торящие дорогу энактивному кино, опираются на авторитет создателя "Броненосца "Потемкин" и "Ивана Грозного". Не забывая, впрочем, упомянуть и о его учителе режиссере Всеволоде Мейерхольде, архитекторе и дизайнере Эль Лисицком, психологе Льве Выготском".
Если интерактивное кино предполагает прямой выбор зрителями, скажем, судьбы героя или развития действия в фильме или сериале, то энактивное кино работает с психофизиологическими или эмоциональными реакциями зрителей. И помимо экранов предполагает наличие кресла с биосенсорными датчиками. Они-то по идее и должны обеспечить буквальную связь зрителя с проекцией, меняющейся в зависимости от его состояния. В реальной кинопрактике сегодня это те самые злополучные 3D, 4D, 5D... вплоть до грядущего ND, к которому следует готовиться сегодня.
Хотя об энактивном кино пишут как минимум с 2008 года и уже сняты энактивные фильмы (среди последних — получасовой фильм "Королева" (2013), созданный Пией Тикки, художницей и режиссером из Финляндии), оно по-прежнему остается для многих "животным неизвестной породы". Перспективы, которые рисуют энтузиасты, вроде коллективного просмотра персональных снов в дружеском кругу или на YouTube, выглядят пока сюжетами фэнтези или розовой мечтой психотерапевтов и маркетологов. С другой стороны, еще лет десять назад возможность болтать по телефону, видя собеседника на другом конце континента, тоже не казалась слишком реальной.
Именно поэтому организаторы Медиа Форума ММКФ решили устроить встречу киноведов и историков кино, которым есть что сказать о киноавангарде. Исследователей, прокладывающих путь энактивному кино (они всегда готовы подчеркнуть его отличие от интерактивных технологий просмотра), и художников, режиссеров, музыкантов, работающих на пограничных территориях искусства и науки, которые позволят по-новому взглянуть и на программу нынешнего фестиваля в целом.
20 фильмов, которые нельзя пропустить // Выбор Игоря Гулина
Расписание на www.moscowfilmfestival.ru