Смена имиджа Евгении Васильевой обошлась в $1 млн. Как пишут "Известия", в такую сумму эксперты оценивают создание нового образа обвиняемой в хищениях по делу "Оборонсервиса". Президент компании "Никколо-М", доктор психологических наук Екатерина Егорова ответила на вопросы ведущих "Коммерсантъ FM" Максима Митченкова и Натальи Ждановой.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
За время расследования уголовного дела из чиновницы-аферистки, распродававшей по сомнительным схемам имущество Минобороны, Васильева превратилась в поэтессу, художницу и жертву несчастной любви. Эксперты считают, что к раскрутке этого образа приложили руку профессиональные имиджмейкеры.
М.М.: Госпожа Егорова, а как по-вашему, смена имиджа-то произошла, получилось пиар-кампанию успешно провести?
Е.Е.: На мой взгляд, то, что произошло сейчас, — это сильный удар по имиджу правосудия и по имиджу нашего политического руководства, потому что единственный урок, который из всей этой истории вынесли люди, — это то, что воровать надо много и иметь связи наверху. Кроме раздражения, грустного смеха, я бы сказала, грустной усмешки, у людей самых разных социальных групп вся эта история никаких чувств не вызывает, потому что чем больше пошлых стихов, рисунков и в перспективе песен производится Евгенией Васильевой, тем больше возникает ощущение, что с этой историей что-то не так. Вот, я думаю, итог этой пиар-кампании. Конечно же, денег потрачено много, безусловно, но, на мой взгляд, суть ее истории настолько плоха, что вряд ли такими методами можно каким-то образом изменить имидж самой Васильевой.
М.М.: Давайте не будем забегать вперед, дождемся все-таки итогов следствия, потому что расследование было завершено, по данным Следственного комитета, только 5 или 4 июня, и дело только-только передали в прокуратуру.
Е.Е.: Да, конечно, мы должны с вами этого дождаться, но мы уже с вами дождались результатов по Сердюкову, и, в общем-то, эта история тоже плохо пахнет.
Н.Ж.: Тем не менее, креативный класс и молодежь интересуются работами Васильевой, даже ходят на ее выставки и так далее. Вот каким-то образом воздействовать на эту аудиторию получилось, получается?
Е.Е.: Вы знаете, нет, потому что я слышала отзывы молодежи, которая туда ходила, на них это произвело довольно тягостное впечатление. Что касается креативного класса, я думаю, здесь некоторый перебор, да, если люди ходят на что-то посмеяться, это не значит, что они ходят с большим интересам к каким-то творческим успехам. Поэтому из того, что я знаю, понимаете, я не проводила специального исследования, но из того, что я знаю, в общем, выводы негативные, и не столько даже в связи с самой Васильевой, сколько с ситуацией вообще.
М.М.: Скажите, а как по-вашему, почему вот так распыляется госпожа Васильева? Она сразу хочет быть и поэтессой, и художницей, и певицей, вот как мы выяснили сейчас, почему не ориентироваться на что-то одно?
Е.Е.: Смотрите, с точки зрения психологии Васильева — такая демонстративная личность, ей очень важно привлекать к себе внимание. И здесь происходит некоторый конфликт между набожной женщиной и вот этой демонстративностью. Это такой внутриличностный конфликт. Она, конечно, попала в серьезную передрягу. Конечно, ей все это безумно неприятно, и она пытается выбраться из этой ситуации теми средствами, которые ей кажутся адекватными. Но мне кажется, что это, знаете, как юристы говорят, попытка с негодными средствами.
Н.Ж.: То есть вот такой формат пиар-кампании, которую затеяла Евгения Васильева, он сыграл не в ее пользу, получается? А как иначе она могла бы себя вести в этой ситуации, чтобы, не знаю, как-то благоприятно настроить в отношении себя общественность?
Е.Е.: Мне кажется, что ей очень важно было бы работать с хорошими адвокатами, которые могли бы давать те месседжи для общественности, которые могли бы вызывать какое-то понимание и примирение с этой ситуацией. Вместе с тем, есть некая буффонада и от того, что тратятся колоссальные деньги на пиар-кампанию, то все больше встает вопрос — собственно откуда? Народ задается этими вопросами.
Смеются водители, смеются бухгалтеры, смеются учителя, это все безумно раздражает, смеются студенты. То есть, понимаете, у всех людей возникает такая злая усмешка. Конечно, понятно, если там кто-то что-то немного украдет, он тут же будет закатан в тюрьму по полной. А что с Васильевой? Васильева живет себе в прекрасных условиях, делает все, что хочет, отрывается. И какие вопросы возникают из всего этого? Мне кажется, что общественность эти подобные акции, наоборот, они у общественности вызывают раздражение и стимулируют это раздражение.
М.М.: Может Васильева тогда издевается над всеми?
Е.Е.: Нет, Васильева не издевается. Васильева — нет, у нее просто ума не хватает в этой ситуации быть скромнее и, так сказать, не выпячивать ни свое состояние, ни свои возможности, ни свое такое специальное состояние, я имею в виду специальное состояние, специальное содержание в период расследования. Вот какие вещи, какие месседжи посылаются во вне. Насколько она осознает нелепость подобного — я не знаю, думаю, что нет.
М.М.: $1млн — это вообще крупная сумма для пиар-кампании?
Е.Е.: Я бы сказала так: это очень немаленькая сумма. Она, конечно, не запредельная, потому что может быть и больше. То есть знаете, пиар-кампания — такая вещь: сколько у тебя денег есть, столько можно и потратить, потому что завтра можно сделать, не знаю, выставку в Ватикане, например. Почему нет? То есть, короче говоря, ты можешь потратить ровно столько денег, сколько у тебя есть, если ты этого хочешь, но это признак того, что, сейчас, в данном случае, $1млн — признак того, что в кампанию вкладывались активно, сознательно, много в ожидании определенного результата. То есть здесь не скупились на пиар-кампанию.