В воскресенье в странах ЕС прошли выборы. Правоцентристская "Европейская народная партия" получает 212 мест из 751. Независимый журналист Константин Эггерт ответил на вопросы ведущих Олега Богданова и Оксаны Барыкиной.
Фото: AP
Ультраправые выиграли в Дании и Франции. В Британии "Партия независимости Соединенного Королевства", выступающая за выход страны из ЕС и более жесткую иммиграционную политику, получила рекордные 31%.
Ок.Б.: Константин, удивил ли вас такой результат?
К.Э.: Нет, конечно, это неудивительный результат. Его многие предсказывали, и единственная речь может идти, наверное, о цифрах. Я, например, думал, что "Партия независимости Соединенного Королевства" получит все же несколько меньше. Но этот сдвиг к радикальным флагам в европейской партийной политике и, прежде всего, в отношении именно к Европейскому союзу, конечно, предсказывался многими. В этом смысле никакого удивления нет. К чему готовились, то и получили.
Мне кажется, что все же следует понимать, что выборы в Европарламент прошли при относительно низкой явке. 43% людей, имеющих право голоса, пришли на участки. Это первые выборы в Европарламент, при которых не снижается цифра явки, она осталась приблизительно такой, какой она была в прошлый раз. Это означает, что все же европейские темы людей интересуют. Европейский парламент получает существенно расширенные полномочия по сравнению с предыдущим составом Европейского парламента, и поэтому дебаты по поводу будущего Евросоюза в нем будут, как я думаю, довольно жаркими.
Ок.Б.: Они взяли голоса только благодаря антимигрантским идеям, или что-то еще?
К.Э.: Нет, в каждой стране свои темы. Например, в той же Венгрии миграция не является большой проблемой, по крайней мере, не такой, скажем, как в Великобритании. В том-то и дело, что выборы в Европарламент — это своего рода барометр отношения людей не столько к национальным проблемам, а взаимоотношениям их страны с Европейским союзом. Вот это, если хотите, главная тема. Поэтому я думаю, что здесь в отношении "Партии независимости Соединенного Королевства" сыграла роль их жесткая платформа по миграции. Что касается Венгрии, то здесь речь идет, прежде всего, о судьбе сельского хозяйства и о том, как, с точки зрения значительной части венгерского электората, плохо влияет евроинтеграция на состояние экономики страны. В Греции лидирует СИРИЗА — коалиция радикальных левых. Это связано с тем, что ситуация в экономике аховая, безработица высокая, и очень серьезные меры, связанные с экономией бюджета, с урезанием государственного бюджета и выплат госслужащим, пенсионерам ассоциируется именно с Европейским союзом. Так что у каждого свое.
О.Б.: Константин, я вспоминаю, что первый такой всплеск победы и увеличение количества голосующих за националистов связывали с 2008 годом, когда были кризисные явления. Потом был глобальный кризис, потом кризис в еврозоне, который уже, по-моему, года три назад, в 2011 году был благополучно разрешен. Сейчас вроде ничего нет, а популярность националистов растет. Возможно, проблема в самом Евросоюзе, в конструкции?
К.Э.: Я бы не называл их, конечно, совсем уж националистами. Это немного в российском понимании сужает, я бы сказал, спектр партии. Мы, кстати, не упомянули Францию, где 25% голосов получила Марин Ле Пен и "Национальный фронт". Там тоже иммиграция сыграла большую роль. Но, как мне кажется, дело вот в чем: на самом деле, во-первых, экономический кризис 2008-2009, а затем, как справедливо заметили, 2011-2012 года не преодолен.
Несомненно, есть ощущения в одних странах, что слишком много Брюссель вмешивается в национальные вопросы, в вопросы национальных экономик, прежде всего. С другой стороны существует в то же время у многих нежелание покидать Европейский союз. Есть желание переформатировать его и перекроить, если хотите, структуру принятия решений в Европейском союзе.
В этом смысле есть, очевидно, какие-то вопросы, связанные с конструкцией Евросоюза. Но, в то же время, мне кажется, следует понимать вот какую вещь: все эти результаты последних лет, которые демонстрируют правые партии и ультралевые партии — это реакция на глобальный кризис экономики, первый настоящий кризис эпохи глобализации, механизмы которого до сих пор во многом не поняты. Здесь речь, конечно, о более широких вопросах, в том числе и о Европейском союзе в мировом контексте. Речь идет о том, как меняются финансовые факторы, как происходят все эти изменения. Простые избиратели это видят и реагируют на это с помощью тех инструментов, которые у них есть.