Цена на газ в рамках контракта с Китаем не раскрывается, сообщил руководитель компании "Газпром" Алексей Миллер. Он подчеркнул, что стоимость поставок составляет "коммерческую тайну". Директор Фонда энергетической безопасности Константин Симонов ответил на вопросы ведущей Дарьи Полыгаевой.
Фото: Ъ, Коммерсантъ / купить фото
21 мая "Газпром" и китайская компания CNPC заключили контракт о поставках газа. Документ подписан в присутствии президента РФ Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина.
— Почему так долго договаривались?
— Долго договаривались по одной причине, потому что Китай хотел использовать политический фактор, потому что из-за ухудшения отношений с западом России нужно было показать возможные альтернативы по поставкам. Хотя контракт с Китаем не касается ресурсной базы наших поставок в Европейский союз, потому что речь идет про восточный маршрут, который связывает с Китаем месторождения в Якутии и Иркутской области, это не касается месторождения Ямало-Ненецкого округа. Все равно понятно, что психологически нам сейчас будет легче вести диалог с Европейским союзом, и Китай хотел нас, что называется, прогнуть по цене, воспользовавшись политическим фактором.
Россия прекрасно понимает, что Китаю этот контракт даже нужнее, чем нам, просто исходя из энергетических соображений. Нам этот контракт нужен, если мы говорим про политическую конъюнктуру, чтобы психологически подавить Европу, а Китаю он нужен, чтобы закрыть свой газовый баланс, где возникают серьезные дыры, потому что как раз в восточной части Китая образуется в будущем дефицит газа. И сейчас Китай пытается закрыть его поставками СПГ, но этот газ на самом деле еще дороже, чем российское предложение. Стороны пытались давить друг на друга, и отсюда эта десятилетняя газовая сага затянулась, и мы видим, что, даже когда много было подготовлено, последние два дня фактически прошли в самых тяжелых переговорах с участием двух лидеров. Ясно, что подписывалось много документов, но все равно все ждали конца газовой истории, и подписали только в конце второго дня, потому что сейчас уже в Пекине вечер.
— Как вы считаете, кто в итоге кого продавил, цена не называется, это означает, что она ниже ожидаемой или нет?
— Цена действительно не называется, но по опыту могу сказать, что все равно мы ее узнаем, потому что шило в мешке не утаишь, коммерческая тайна, не коммерческая тайна. Хотя я хочу сказать, что такой же коммерческой тайной является цена закупок газа в Туркмении, но если вы посмотрите таможенную статистику Китая, там эта цифра есть. Поэтому Китай будет ее отражать, когда начнутся поставки, например, мы ее узнаем, она будет в китайской статистике.
— Мы ее можем сейчас и посчитать: $400 млрд цена контракта, объем поставок — 38 млрд куб. м, получается около $350 за 1 тыс. куб. м.
— Это тоже грубая оценка, потому что $400 млрд — может быть примерная сумма, я согласен, что какие-то измерительные инструменты будут применены, просто, понимаете, 350 — одна история, 370 — уже совершенно иная, там каждый доллар имеет значение. Потому что наши предварительные оценки были в диапазоне $370-400, как нужная для нас стоимость. 350 — ниже ожидания, но еще раз говорю, надо повнимательней посчитать, потому что сейчас очень много предварительных оценок дается. Опять же вопрос не только в цене, какие еще там условия, дают деньги они на трубу или нет, будут ли они кредитовать проекты, войдут ли они в добычу? Сейчас пока есть факт, он уже позитивен, а детальный анализ, кто кого перехитрил в конечном итоге, мы сможем сделать, когда у нас будет больше цифр. Все равно полностью скрыть детали этого соглашения не удастся, и в ближайшее время мы сможем к этой проблеме вернуться и на сокровенный вопрос "кто же выиграл, кто проиграл", дать ответ.