Визит реквизита

В Мультимедиа Арт Музее открывается выставка "Дизайн 007: 50 лет стилю Джеймса Бонда".

Валентин Дьяконов

В 2012 году бондиане стукнул полтинник, а ее герой с удвоенной прытью все бегает и бегает по миру с целью его спасения. Удивительно, что столько прожил сотрудник спецслужб, по сути, госслужащий с расширенными полномочиями, вернее, с "лицензией на убийство". Все понятно с Суперменом: он не человек, а заместитель Господа Бога на Земле. Бонд хоть и спасает мир, но делает это по заданию британской короны и в интересах ее величества. Шквал других героев с приставкой "супер" разных мастей и талантов не похоронил Бонда, а третий фильм с Дэниелом Крейгом в главной роли, "Координаты "Скайфолл"" (2012), так и вовсе возродил франшизу, которая споткнулась на "Кванте милосердия". Пока режиссер "Скайфолла" Сэм Мендес торгуется с кинокомпанией EON Productions, которая хочет вернуть его в главное кресло, по миру ездит юбилейная выставка "Дизайн 007", изначально сделанная международной командой кураторов для лондонского арт-центра Barbican. Здесь более 500 экспонатов и хитрая сценография — все, в общем, как в кино.

Шквал других героев с приставкой "супер" разных мастей и талантов не похоронил Бонда

Для этого проекта EON Productions раскрыла свои архивы. Выставка, занимающая пять этажей,— это нечто на пересечении краеведческого, этнографического и современного музеев. От краеведения — игорный стол из недавнего "Казино "Рояль"", окруженный шикарными вечерними костюмами. От этнографии — портреты и вещи злодеев: золотые челюсти убийцы по кличке, естественно, Челюсти (фильмы "Только для твоих глаз" и "Лунный гонщик"), котелок китайца Одджоба, правой руки Голдфингера (который, кстати, почти точная копия первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева, произведшего неизгладимое впечатление на Запад репликой "Мы вас похороним!"), громадный портрет любимого кота мегазлодея Блофельда ("Из России с любовью", "Шаровая молния" и еще пять фильмов похуже). От современного искусства — множество всяческих объектов с копией вертолета из "Скайфолла", подвешенной к потолку, во главе. Наконец, четвертый и самый важный компонент — это британская самоирония, не оставляющая создателей выставки даже тогда, когда речь идет о национальном достоянии. Понятно, что Бонд — это послевоенный отзвук гимна "Правь, Британия, морями", инструмент виртуального могущества в двуполярном мире, где собственно Англия, пусть и влиятельная, зависла между полюсами. К реальному шпионажу, которым займутся с переменным успехом создатели тягучих фильмов 1970-х типа "Французского связного", Бонд имеет такое же отношение, как балет — к ходьбе.

Потому-то название выставки целиком описывает суть бондианы: она все-таки дизайн, а не экшен. Пускай в последних фильмах упор и сделан на действии — язык взрывов понятнее глобальной аудитории, чем язык костюма и британской выправки,— но от них останется меньше всего музейных ценностей на века. Разве что, может быть, волосы с головы Хавьера Бардема, пожженные перекисью, могут встать в один ряд с френчем Блофельда и зубами Челюстей. Ну вертолет, ну и что? Таких вертолетов мы еще в "Рэмбо" наелись, добавки не надо. В любом случае, если постепенное соскальзывание Бонда в чистый экшен продолжится, второй части у "Дизайна 007" не будет никогда.