Крымские татары намерены добиваться создания на полуострове национально-территориальной автономии. Этот пункт включен в резолюцию, принятую 18 мая на траурном митинге в честь 70-летней годовщины депортации народов Крыма. Замдиректора Центра изучения проблем безопасности и сотрудничества Причерноморья, крымский политолог Владимир Джаралла ответил на вопросы ведущих Натальи Ждановой и Максима Митченкова.
Фото: Александр Скифский, Коммерсантъ
Авторы принятого на митинге документа ссылаются на международное право, в частности — декларацию ООН о правах коренных народов. Среди прочего они требуют признания меджлиса и курултая — общенародного крымско-татарского съезда. А также увеличения представительства крымских татар в местных органах власти.
Н.Ж.: Вам не кажется, что тональность разговоров властей Крыма после проведения референдума как-то поменялась по отношению к крымским татарам? Изначально им предлагали места в правительстве, а сейчас господин Аксенов говорит, что правительство и органы власти будут формироваться на профессиональной основе, что для признания меджлиса и курултая нужно их официально зарегистрировать. Как складываются отношения сторон сейчас, по вашим оценкам?
В.Д.: Перед нами, наоборот, акценты, которые становятся более четкими. Разговоры о предоставлении возможности квот, во-первых, выглядят очень странными с точки зрения закона, все-таки предоставление по национальному признаку отсутствует и в Конституции России, и в автономных республиках, и во всех федеративных образованиях, не говоря уже о том, что признано, что с точки зрения прав человека это сомнительный принцип.
Н.Ж.: Зачем же господин Аксенов обещал им это?
В.Д.: В обмен на поддержку меджлисом самого референдума. Как оказалось, меджлис от этой поддержки отказался, как мы помним, а крымские татары предпочли действовать по своему уму-разуму, не следуя указаниям меджлиса, около 40% их приняли участие в том референдуме. Оказалось, что в этом нет смысла, и вторая сторона не выполняет никаких обязательств.
М.М.: Как по-вашему, что конкретно не устраивает крымских татар сейчас, после того, как Крым отошел к России, мне кажется, и Владимир Путин сказал, что с Россией им будет лучше, может, у вас другое мнение?
В.Д.: Вопрос следует разделить на две части: что не устраивает меджлис, пока еще самую многочисленную организацию крымских татар и следующую своим интересам, и каково действительно реальное положение крымских татар. В настоящий момент, как и все крымчане, крымские татары испытывают определенные бытовые проблемы и ищут способы и пути их решения. С точки зрения национальных интересов, обещание России выполнено полностью. За два месяца, как было обещано, сделали то, что не сделали за 20 лет, и это со стороны России. Так получилось и в законодательном плане — указы президента и целый ряд конкретных решений показывают, что надежды татар на будущее в России более чем обоснованы и вполне оправдываются.
Н.Ж.: Насколько реально то, о чем просят крымские татары?
В.Д.: Просят не крымские татары — это лозунг меджлиса, который оказался в глубочайшем кризисе, и он начинает выдвигать новые требования для того, чтобы повышать ставки и попытаться выторговать себе больше. Но еще ни разу во всех этих ситуациях меджлис не продемонстрировал ни лояльности, ни способности идти на конструктивный разговор. Не зря он не был приглашен на уже ставшую знаменитой встречу с президентом в Сочи.
М.М.: Есть ли вероятность того, что Россия пойдет на уступки и примет эти требования меджлиса?
В.Д.: С какой стати? Хотелось бы для начала увидеть конкретные шаги со стороны меджлиса, которые свидетельствуют о том, что он является организацией лояльной и к российскому законодательству, и к идеям российской государственности.
М.М.: Если мы будем ждать от меджлиса, а меджлис будет ждать от России каких-то действий — это тупиковая ситуация.
В.Д.: Абсолютно верно, на самом деле возникшая конфликтная ситуация, которая действительно обидела многих из крымских татар, наложилась на определенное чувство раздражения и на саму ситуацию, которую мы видим. Все-таки юбилейная дата, сложились за последние годы определенные процедуры и церемония того, как она проходит, все это оказалось смято, разрушено, это то, что называется "осадок остался". Тем не менее, главное, что показали прошедшие мероприятия в Симферополе,— это то, что крымские татары не желают быть инструментом в политических играх сил, находящихся за пределами Крыма и России. От них ожидалось, как это видно, что они выступят едва ли не главным отрядом против российской власти, что они будут выступать под различными лозунгами и флагами других государств, но ничего этого не было.
Н.Ж.: Что касается взаимных уступок, о чем вы говорили, вы упомянули прошедшие в Симферополе мероприятия, почему же все-таки татарам не дали провести традиционный митинг, который они ежегодно 20 лет проводят в центре Симферополя?
В.Д.: Я могу говорить, исходя из той ситуации, которую вижу и как я ее понимаю, на мой взгляд, это был конфликт и демонстрация силы. Так как меджлис получал больше, больше и больше, но при этом не шел ни на какие действия, которые можно было бы интерпретировать как лояльные, был продемонстрирован другой подход. Если меджлис желал стать на сторону не просто оппозиции, а именно выбрать роль врага России, то он мог увидеть, что его ждет при подобном сценарии. И это было явно услышано, так как и тональность высказываний, и тематика показывает, что крымские татары будут говорить о своих интересах, искать пути их решения, но предпочитают отказаться от пути вражды и конфронтации.