После подавления первой русской революции власти, искореняя любое инакомыслие, однако, не решились пойти на восстановление отмененной в 1905 году предварительной цензуры. Вместо этого они жестоко карали печатные органы за любое крамольное слово, легко закрывали и с трудом давали разрешения на издание новых газет. Но издатели и редакторы нашли способы обхода этих препятствий.
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
Из воспоминаний журналиста И. А. Волкова "Двадцать лет по газетному морю", 1925 год
Центром общественной жизни в Р-ске (в Рыбинске.— "История") была книжная лавка Р-ва (С. Я. Разроднова.— "История"). Здесь в жаркий полдень и в тихие летние вечера собиралось все, что было живого и мыслящего в маленьком городке...
Душой кружка был владелец книжной лавки, Р-в. Это был весьма незаурядный человек, и на нем я остановлюсь. Начав жизненную карьеру с подпаска, он достиг затем степеней не малых, составив себе известное состояние газетной и книжной торговлей. В указанное время Р-в имел в городе 3 или 4 собственных дома и хорошо поставленную книжно-газетную торговлю. Будучи малограмотным, с трудом подписывая свою фамилию, Р-в, однако, горячо любил книжное и газетное дело. Его заветной мечтой было издавать свою газету. С этой идеей он носился долгие годы. А потому во время бесед и собраний в книжной лавке излюбленной темой разговора у нас была своя, р-ская газета. Этот разговор обычно затевал Р-в.
— Ну а как же, братчики, насчет газеты? — так обычно начинал он разговор, хитро щуря левый глаз и попыхивая скверной сигарой. Брошенная тема живо подхватывалась:
— Хорошо бы, Сеня, да ведь не разрешат... Ты знаешь, какой у нас губернатор чертушко...
— А ежели помозговать... ходы да выходы найти? Може и разрешат... Ась?! — и Р-в, еще больше прищурив свой левый глаз, обводил нас лукавым взором, точно нащупывая что-то и обдумывая про себя. Это был очень хитрый и ловкий мужик, типичный ярославец...
Однажды он торжественно объявил собравшейся у него в лавке компании:
— Я придумал ходец! У нас будет своя газета!
— Сеня, родной! Скажи, что это за ходец? — обрадовались мы.
Но Р-в, интригуя нас, таинственно ответил:
— Не сейчас... потом... Надо хорошенько обдумать...— и опять, хитро прищурив лукавые глазки, продолжал:
— Не я, Р-в, буду, если не одурачу его сиятельство (губернатора)... Вечером все узнаете...
Вечером, заперев лавку, Р-в пригласил избранных друзей на военный совет. Совет был назначен на лоне природы, за городом, в лесочке. Отправляясь на совет, мы взяли с собой для вдохновения корзину пива. В тени пахучих сосен, обставившись пивной батареей, Р-в начал развивать свой хитрый план издания газеты.
— Я буду издатель,— начал Р-в,— а в редакторы пригласим П-ва.
— П-ва?! Сеня, в уме ли ты?? Ведь это самый отъявленный крепостник и ханжа... Эка, не нашел хуже редактора! — ужасались собеседники, узнав, что Р-в прочит в редакторы известного в городе реакционера и ханжу, отставного статского советника, старика лет 70-ти.
Но Р-в спокойно продолжал:
— П-в самый подходящий редактор для нашей газеты. Отличный редактор, вполне благонадежный.
Человек с генеральским чином,— ваше превосходительство, а не какой-нибудь купчишка или мещанинишко... Хороший редактор,— в самую точку...— издевался Р-в.
— Но ведь он ханжа! Он тебе газету в святцы превратит! Он тебе жития святых подвальным фельетоном станет закатывать! Что ты, угорел что ли?!
Но Р-в не сдавался и, плутовато щуря по обычаю левый глаз, спокойно парировал возражения:
— Губернатор обязательно разрешит газету с таким редактором... Руку даю на отсечение — разрешит...
— Но пойми, Сенька, ведь твою газету при таком редакторе никто читать не будет... В такую газету только селедку завертывать...
А Р-в, затянувшись крепкой сигарой и продолжая щурить глаз, не унимался:
— А мы такого редактора с третьего номера вышибем из редакции и сами на его место сядем.
— Да как ты это сделаешь?
Р-в, наслаждаясь своей выдумкой, медлит, кобенится:
— Вы умней меня, братцы, ученый народ, вы... А я что: грамоте под коровьим хвостом учился... Ну-ка, помозгуйте, как вышибить превосходительного редактора и самим на его место сесть?
Долго думали ученые собутыльники Р-ва, но придумать ничего не могли, хотя и выпили за это время целую дюжину пива. Тогда Р-в торжественно объявил квинтэссенцию задуманного:
— Выпустит П-в два-три номера газеты. Конечно, я угадываю, газета выйдет препакостная: вместо передовицы — "Боже царя храни"; в фельетоне "житие святой Скринодоты", а в хронике — святцы. Начнут меня, как издателя, ругать читатели и подписчики газеты, а я, с горя, напьюсь пьяный, да и заявлюсь в таком виде в редакцию и скажу редактору: "Что ты, Ваше превосходительство, такой-сякой, сукин ты сын, святцы то выпускаешь?.. Ведь над нашей газетой читатели смеются..." А под конец матушку его превосходительства помяну.
— Ну а дальше что?
— Дальше? Я генерала знаю: взбесится он, схватит шапку, плюнет и скажет: "Провалитесь вы с вашей газетой поганой" — и больше в редакцию не придет...
— А дальше?
— А дальше мы телеграммку его сиятельству, господину губернатору: "так и так, мол, редактор сбежал, газета не выходит, страдают интересы тысячи подписчиков, остались без работы 20 чел. наборщиков и 30 разносчиков газеты... А посему прошу временно, до приискания нового редактора, утвердить редактором-издателем газеты верного раба вашего сиятельства Семена Р-ва..."
— Сеня! Друг! Ты министр! Ты гений!.. Ты величайший проходимец мира! — взвыла в восторге честная компания и начала качать Р-ва.
Р-в не ошибся: все дело с газетой вышло как по писаному, как обмозговал он. Летом 1906 года Р-в имел уже свою газету "Р-ский Вестник" ("Рыбинский вестник".— "История"), под которым и подписывался как редактор-издатель.
Я неофициально редактировал "Р-ский Вестник" в 1908 или в 1909 г. В это время Р-в уже не числился редактором, а подписывался лишь как издатель. Официально редактировали газету подставные лица, "сидючие редакторы", как их тогда называли. "Сидючий редактор" давал газете лишь свое имя, подписывая ее; держался он собственно на случай высидки, фактическим же редактором обычно был секретарь редакции. В эту эпоху в каждой газете "сидючих редакторов" было в запасе два-три, а то и больше. Сидючие редакторы были изобретены газетами как противовес и противоядие немилосердным штрафам, придуманным царским правительством для обуздания печати вместо отмененной в 1905 году предварительной цензуры. Положение было такое: "провралась газета",— значит, или плати крупный штраф, или — "пожалуйте, господин редактор, в кутузку". Для бедных провинциальных издателей было выгоднее содержать "сидючих редакторов", чем платить единовременно большие штрафы, из которых правительство создало для себя статью дохода. (Размер штрафов зависел от провинности газеты. Дореволюционный "Коммерсантъ", например, штрафовали на 1000 рублей и 3000 рублей. Если газета не платила, редактора отправляли под арест — по месяцу за каждую тысячу рублей штрафа.— "История".)
В "сидючие редакторы" шли обычно ни к чему иному не способные люди: инвалиды, бездельники и безнадежные алкоголики. С "сидючими редакторами" обычно заключалось такое условие: в обычное время, т. е. будучи на свободе, они получали одно жалованье, во время "отсидки" это жалованье платилось вдвойне. В случае если один редактор и его подпись под газетой должна быть снята, на место ее немедля появлялась подпись следующего "сидючего редактора".
В "Р-ском Вестнике" было два "сидючих редактора". Они сидели в тюрьме, чередуясь, сменяя один другого. Это было столь обычным явлением, что в кутузке при полиции была даже особая "редакторская камера", в которую вместе с редакторами сажали более или менее приличных и привилегированных арестантов.
В числе "сидючих" редакторов в "Р-ском Вестнике" был некто С-в, бывший железнодорожник, премилый старикашка, существо самое безобидное. Зато жена С-ва была сущая ведьма. Из-за нее, собственно, С-в и попал в "сидючие редакторы". Пилила она его: "Что ты шляешься без дела, когда твоей пенсии на прожитие не хватает? Иди в сидючие редакторы: авось в тюрьму, бог даст, посадят, так и двойное жалованье будешь получать". Ну, старик и пошел на побочный заработок.
Бывало, сообщаешь ему: "Уж извини, брат, Михаил Николаевич, влопались со стишонками — подвели тебя: придется посидеть месяца полтора"...
Уж больно тугое время было тогда для провинциальных издателей: газета шла туго, начальство держало ее в ежовых рукавицах, и вообще издание газеты в провинции не столько приносило барышей, сколько огорчений. Думаю, что и Р-в издавал газету не столько для наживы, сколько просто, если не из любви к печатному слову, то из интереса к живому газетному делу. "Р-ский Вестник" расходился всего в 800 экз.
Я, как фактический редактор, получал жалованья 45 рублей, а хроникеры зарабатывали 15-18 рублей в месяц. Построчная плата была: 1 копейка за "хронику", 2 копейки за "фельетон" и "статьи"; наивысшая ставка — 3 коп.— платилась за стихи. Но и этот мизерный гонорар газета платила весьма неаккуратно.