Генеральный директор фонда прямых инвестиций (РФПИ) КИРИЛЛ ДМИТРИЕВ рассказал об особенностях работы с китайскими партнерами, о перспективах и возможных опасениях, связанных с инвестиционной активностью Китая на Дальнем Востоке.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
GUIDE: Что нужно России от Китая на Дальнем Востоке и Китаю от России в отношении Дальнего Востока? Где пересекаются эти интересы?
КИРИЛЛ ДМИТРИЕВ: Россия заинтересована в комплексном развитии территории Дальнего Востока. Но оно невозможно без учета интересов соседних стран и регионов и наращивания сотрудничества с ними. Китай здесь занимает особое положение. Участок границы с ним, это более 4 тыс. км, по протяженности уступает только российско-казахской границе, а по торговому обороту Китай — ведущий партнер России. Китай обладает не только материальными и человеческими ресурсами. Страна совершила огромный рывок в индустриальном и технологическом развитии. Этот опыт может нам оказаться очень полезным.
Так что спектр взаимных интересов достаточно широк — от кооперации в проектах глобального уровня до расширения приграничной торговли.
Совместные инвестиции — один из наиболее оптимальных способов сочетания интересов. По такому принципу построена работа Российского фонда прямых инвестиций, а для более органичного развития сотрудничества именно с Китаем был создан Российско-китайский инвестиционный фонд. Он ориентирован на проекты по всей территории России, включая Дальний Восток. Его первая сделка по инвестированию в российскую компанию RFP Group — лишнее тому подтверждение. Фонд продолжает искать уникальные возможности и договорился о строительстве первого в истории железнодорожного моста через Амур на российско-китайской границе. Новый мост поможет еще больше укрепить наши связи с китайскими партнерами. Вместе с партнерами мы уже инвестировали в дальневосточные компании более 22 млрд руб., в этом году планируем вложить столько же, но самостоятельно и около 40 млрд руб. привлечь от иностранных партнеров.
G: Китай прежде всего заинтересован в России как в поставщике ресурсов. Насколько верен этот тезис? Представляет ли Дальний Восток России иной экономический интерес для Китая?
К. Д.: Интерес к инвестированию в добычу минеральных ископаемых и другого сырья на Дальнем Востоке понятен: оно будет востребовано при росте азиатских экономик. Это же и мощнейший импульс для развития региона: будут создаваться инфраструктура, логистические маршруты, рабочие места.
С учетом транспортных издержек выгоднее может оказаться приобретать не само сырье, а продукцию более высокого передела. Такие производства — объект повышенного инвестиционного внимания.
Но это отнюдь не единственная инвестиционная стратегия в регионе. Многие товары привозятся на Дальний Восток из Центральной России. Регион предоставляет массу инвестиционных возможностей. Включая, но не ограничиваясь ресурсами.
G: Дальний Восток России лежит в непосредственной близости от таких экономических гигантов, как Китай, Япония, Южная Корея и отчасти США. Различается ли их экономический интерес к региону? Приходится ли России как-то балансировать и выбирать между позициями и предложениями разных игроков?
К. Д.: Мы открыты к сотрудничеству с инвесторами и институтами из любых стран мира. И прекрасно понимаем, насколько важна сейчас работа по укреплению инвестиционных связей с международными партнерами. Особенно с теми из них, кто готов к открытому конструктивному диалогу и не склонен к спекулятивным колебаниям, а исходит из долгосрочных прогнозов при принятии решений.
В то же время мы готовы учитывать интересы каждого из партнеров. В результате нам удалось создать совместные инвестиционные платформы с Китаем, Южной Кореей, Японией, ОАЭ, Кувейтом, Францией, Италией. К примеру, в Российско-китайский инвестиционный фонд привлечен $1 млрд от Китайской инвестиционной корпорации, в Российско-японскую инвестиционную платформу — $500 млн от Японского банка для международного сотрудничества, в Российско-корейскую инвестиционную платформу — $500 млн от Корейской инвестиционной корпорации. Одним из приоритетов этих партнерств являются инвестиции на Дальнем Востоке. Речь идет не о выборе в пользу того или иного инвестора, а о поиске и структурировании сделок так, чтобы они были интересны всем нашим партнерам.
G: При разговоре об экономическом сотрудничестве с Китаем довольно часто возникает вопрос возможного попадания в экономическую зависимость от КНР. Особенно это касается сопредельных с Китаем регионов. На ваш взгляд, насколько обоснованны эти опасения? Как можно минимизировать эти риски?
К. Д.: Важны принципы, которые закладываются в основу такого сотрудничества. Понятные, прозрачные, рыночные механизмы — лучшая гарантия соблюдения взаимных интересов. Есть достаточно широкий инструментарий для снижения рисков и получения доходности в конкретных сделках. Не стоит также забывать о диверсификации — региональной, отраслевой и т. п. Но соблюдать ее надо не за счет сдерживания темпов роста по одному какому-то направлению, а за счет интенсификации других. РФПИ рассматривает возможность участия в рентабельных проектах, представленных Министерством развития Дальнего Востока.
G: Если Россия планирует постепенно наращивать продажу углеводородов в восточном направлении, как, на ваш взгляд, это отразится на восприятии восточных регионов России в самой РФ и на отношении этих регионов к своим заграничным соседям?
К. Д.: Рост продаж углеводородов не может стать целью регионального развития. Но может ему способствовать. Пример тому — Арабские Эмираты, где последние 40 лет инфраструктура развивается колоссальными темпами. В том числе и потому, что были выстроены правильные инвестиционные механизмы использования доходов от экспорта нефти.
РФПИ содействует развитию регионов не только через отдельные, пусть и системно значимые проекты. В прошлом году РФПИ объявил о запуске Центра привлечения инвестиций в регионы России. Центр направлен на сбор информации об инвестиционно привлекательных региональных проектах, доступных для иностранных инвесторов. За счет применения наилучших мировых практик, а также опыта РФПИ по взаимодействию с зарубежными партнерами центр будет содействовать внедрению стандартизированного подхода к предоставлению инвестиционной информации, приоритизации инвестиционных проектов и поиску иностранных соинвесторов.
Это, на наш взгляд, поможет более качественному и гармоничному развитию регионов.
G: Что вызывает наибольшие трудности при разработке экономических проектов с участием Китая? Что может останавливать китайских бизнесменов? С какими претензиями с их стороны приходится сталкиваться? И что, в свою очередь, останавливает нас?
К. Д.: Уже достаточно много сказано и написано о том, насколько отличаются менталитет китайцев или их манера вести переговоры. Но все это не является серьезным препятствием для развития сотрудничества.
Китай может выделить значительные средства на развитие государственных проектов в России, включая развитие транспортной инфраструктуры, автодорог, портов и аэропортов, а к 2020 году планирует увеличить объем инвестиций в российские проекты в четыре раза.
Как известно, вслед за крупными проектами и крупным бизнесом растет активность и в других сегментах.
G: Различается ли работа с частным китайским бизнесом или государственными и окологосударственными структурами? Отличается ли подход к деловым вопросам тех и других?
К. Д.: Если и есть какие-то отличия, то они не носят драматического характера. И частные, и государственные компании разделяют с нами принципы возвратности и доходности инвестиций, умеют находить и оценивать выгоды от сотрудничества. Это позволяет вести прагматичные и конструктивные переговоры. В результате чего партнерские отношения динамично развиваются. Дополнительный импульс им придает прогресс в сотрудничестве между Россией и Китаем в других сферах (культурной, военной, научной, политической и др.). Поэтому новые сделки, я уверен, не заставят себя долго ждать.