На сцене Театра имени Вахтангова прошла премьера спектакля "Наш Декамерон XXI": Роман Виктюк реанимировал свою постановку пьесы Эдварда Радзинского десятилетней давности.
В перестроечное время этот спектакль Романа Виктюка наделал много шума. История проститутки, прошедшей все круги профессионального совершенствования, появилась на московской сцене одновременно с выходом в прокат фильма Петра Тодоровского "Интердевочка". Оба творения спустя годы нарекли чуть ли не культовыми. Судьбы главных героинь вызывали массовое сострадание. Да и не могло быть иначе. Их представления о личном счастье сценаристы напичкали всем тем, о чем только могла помечтать советская женщина: красивые шмотки, обеспеченная жизнь, любящий муж... Сейчас особенно трудно поверить в то, что путь ко всему этому благополучию лежит через проституцию.
Видимо, и драматург Эдвард Радзинский не очень-то верил. Жизненную стратегию своей героини он мотивировал тем, что ее изнасиловал чей-то "сынок" еще в школьном возрасте. Все последующие годы, перебравшись в Москву, она остервенело "мстила" мужикам, используя их как средство наживы. А как только она добилась своего — стала королевой какого-то островного государства,— за ней пришла нелепая смерть в виде мужика с автоматом.
"Наш Декамерон XXI" открывается пугающими сценами загробной жизни: сначала по аккорду через паузы, а потом и целым куплетом звучит гимн Александрова. Зрительный зал и сцену заливает яркий свет. Минималистские декорации — стулья и гигантскую трехмерную звезду — венчает "иконостас" генсеков и картонная фигурка нынешнего президента России. Режиссер не побрезговал слишком прямолинейной метафорой соучастия власти и толпы в том "зле", которое, по его мнению, правит миром. "Мы выбирали между добром и злом, теперь наш выбор — между злом и ужасом,— разъясняет Роман Виктюк в буклете к постановке.— Тебе не предлагается бороться со злом, ты должен участвовать во зле — тогда и ты все получишь". В результате зритель получил трехчасовое действо, где герои проявляют свою хореографическую выучку: томно гнутся, становятся то "на мостики", то на карачки, жмутся и трутся друг о друга, карабкаются по звезде. Исповедальный монолог Королевы (ее играет Ирина Апексимова) вязнет в вычурных, нарочито фальшивых интонациях, которые местами сильно смахивают на эстрадные номера Клары Новиковой.
Наверное, только такая знойная режиссура может сегодня спасти конъюнктурные и трафаретные пьесы вроде этого сочинения Эдварда Радзинского. Если вообще считать хиты десятилетней давности достойными ремейков.
АНДРЕЙ Ъ-СЛАДКОВ