Вчера, в конференц-зале ИД Коммерсантъ прошла лекция известного кинокритика и киноведа Андрея Плахова, для слушателей Академии журналистики «Коммерсантъ».
Фото: Григорий Собченко
Андрей Степанович предложил присутствующим задавать вопросы, связанные с кинематографом, на разные темы и разные профессиональные аспекты и выразил готовность правдиво на них ответить. Чтобы моя статья не превратилась в слишком пространное интервью, позволю себе не излагать вопросы слушателей, а некоторые темы опустить вообще.
В начале своего повествования лектор согласился с высказыванием кинорежиссера Павла Лунгина, что кино при зарождении было аттракционом, затем стало искусством. Долгое время оно развивалось как искусство, но сейчас вновь превращается в аттракцион, только на более высоком техническом уровне. Первый всплеск интеллектуального кино, по мнению спикера, произошел в 20-е годы (20-го века) благодаря, в первую очередь, творчеству Сергея Эйзенштейна. К 60-м годам прошлого века кино достигло больших высот. Оно уже было звуковым, цветным, широкоэкранным и широко форматным и что самое главное высоко интеллектуальным. В 60-е и 70-е прорывом в киноискусстве стали фильмы Микеланджело Антониони, Жана-Люка Годара, Андрея Тарковского. Именно в тот период кино вырвалось из узких рамок аттракциона и стало высоким искусством. В конце 70-х, в 80-е, в большей степени в 90-е и тем более в начале 21 века кино опять все больше ассоциируется с аттракционом. В связи с этим, можно сказать, что человечество немножко возвращается в детство. Сегодня превалирует инфантильное зрительское сознание. Более того, оно сознательно культивируется. Современный зритель не хочет ничего усложненного, ничего интеллектуального. В свое время считалось стыдным не смотреть фильмы Феллини, Бергмана. Сейчас интеллектуальное кино немодно. Сменилась система ориентиров, современное общество – это социум потребителей и кино стало частью потребительского пакета. Современный зритель любит внешний блеск, его привлекают спец эффекты, все, что для зрения и слуха, но не для души или сердца. Большое влияние оказывают реклама и обсуждение кино в социальных сетях. Раньше люди стремились увидеть то, что никто не видел, удивлять тем, что ты хоть в чем-то особенный. Сейчас надо быть таким как все, соответствовать тренду и обязательно посмотреть то, что смотрят все. Впрочем, это касается большинства фильмов и зрителей, но далеко не всех. Есть массовое искусство, массовое зрелище, которое было всегда. Например – Голливуд, который создал универсальное, качественное зрелище – потребительское кино, для сего мира. При этом существует много других формул кино: независимое американское кино, европейское кино, которое развивается как до сих пор как искусство. Новые технологии дали новые возможности для развития кино. Цифровая камера позволяет снимать хорошие фильмы с малым бюджетом. Пример тому - творчество Ангелины Никоновой и Ольги Дыховичной. Кстати, на западе многие именитые режиссеры современности начинают свою карьеру с малых проектов. Современное кино реально очень разнообразно. Оно существует во многих вариациях, в разных регистрах. Большая часть кинозрелищ вернулись к аттракциону, но пространство для другого кино осталось. Проблема в том, что для альтернативного (другого) кино не хватает места в прокате. Зрителями этого сегмента киноискусства становится относительно небольшой круг людей, интеллектуалов и оригиналов.
Современное массовое кино имеет множество ограничений, кроме тех границ, что устанавливают требования рынка, есть еще цензура, поднявшая голову в последнее время, ограничивающая, к примеру, использование ненормативной лексики. Это правило касается только широкого проката, но пока, слава Богу, не затрагивает кинофестивали.
Есть еще внутренняя цензура каждого творца (режиссера, сценариста), которая затрагивает и такой аспект, как отношения искусства и морали – это очень сложный вопрос. Трактовка одного и того же произведения может быть разной, все зависит от восприятия, воспитания зрителя, от атмосферы в обществе, от многих других факторов. В конечном счете, искусство не должно быть сведено к морали. Оно может служить добру и проявлению в человеке прекрасных качеств, но в то же время нельзя считать его прикладным орудием борьбы за нравственность.
Существуют не только коммерческие инструменты продвижения кино. Есть такой довольно сильный инструмент как протекционизм. В нем преуспели Франция и Южная Корея. Государственная, культурная политика этих стран направлена на развитие национального кинематографа и весьма эффективна. Чего нельзя сказать о России. О культурной политике нашего государства хочется сказать что-то хорошее, но увы, почти нечего. Происходит какое-то броуновское движение: создаются структуры по продвижению нашего кино в стране и за рубежом, какие-то фонды, которые появляются, исчезают, появляются снова. Нет общей стройной системы поддержки национально кинематографа. Есть еще одна серьезная проблема в Российском кино, она связна с острой нехваткой хороших сценариев. Школа нашей национальной традиционной драматургии можно сказать уходит в прошлое. Есть попытки заимствования зарубежного опыта, но они пока не очень эффективны. Есть еще одна трудность – хороший сценарий не всегда удается воплотить в хорошее кино. В советское время была система, в чем-то очень громоздкая и не поворотливая. Это были: жесткая редактура, не менее жесткая цензура. Но при этом было и уважение к профессионализму. Была какая-то планка качества, ниже которой даже самый плохой фильм не опускался. А сейчас даже в самых лучших лентах, можно увидеть ужасные ляпы в том числе и в драматургии. И это несмотря на то, что у нас работают ВГИК, Высшие режиссерские курсы, Академия киноискусства Михалкова, Школа нового кино... Но качественного скачка пока не произошло. В начале 21 века, было ощущение появления новой волны в кино и в театре. Но неумелые ведомственные действия Минкультуры и его профильных структур не позволили развиться этому начинанию.
Вот показатель состояния российского кинематографа сегодня – западные эксперты назовут не более двух громких имен, это Сокуров и Звягинцев. Но, и они воспринимаются скорее как последователи традиции Андрея Тарковского. Балабанов мог бы стать новым лицом российского кино, но не стал, вопросы политкорректности его подвели. Может станет уже после смерти. Всегда стоял вопрос об имидже страны, который для всего мира может и должен создавать кинематограф. А в последнее время он стоит еще более остро. Однако не надо думать, будто кино должно воспевать страну и закрывать глаза на ее проблемы. В конечном счете имидж страны создает хороший фильм, пусть даже мрачный и остро критический.
В последнее время в России, появился институт продюсеров, заимствованный на Западе, в производстве массового кино без этого не обойтись. Но, ключевой фигурой в кино, как бы ни менялся мир, остается режиссер. Как показывает опыт мирового кинематографа – будущее за универсальными режиссерами. Во главу угла ставится способность режиссера переключаться с одного жанра и типа кино на другой и везде быть на высоте.
В финале своей содержательной лекции мэтр поведал слушателям о тайнах написания рецензий. При этом заметил, что кинокритик порой наживает себе врагов среди режиссеров, актеров и продюсеров. О секретах написания рецензии сказал буквально следующее: «Первое – многое зависит от того куда писать, в какое издание…Конечно же надо проанализировать фильм в основных профессиональных аспектах не забыть сказать о драматургии. Что-то должно быть сказано об изобразительном решении, что-то о музыке, актерской игре. И, конечно же, дать оценку режиссуре. Режиссура – это основа любого фильма. Если речь идет о признанном режиссере – не избежать сопоставления этой работы с другими его работами. Если рецензируется фильм молодого режиссера, можно провести сравнение его, с его окружением, может он кому-то подражает, кому-то противоречит, с кем-то вступает в конфронтацию. Сейчас писать стоит коротко, выносить многое в подтекст, давать возможность читателю домыслить образ фильма. Задача сводится к тому, чтобы заинтриговать читателя.
И уже как последний аккорд финала прозвучали из уст Андрея Плахова слова о значении кино и месте кино во всем объеме искусства. При этом мэтр поведал слушателям, что вся история кино – это отражение реальности, уход от реальности и вновь к ней возвращение. Режиссер, используя изобразительные инструменты, как художник, только вместо красок и холста, у него актеры, натура или павильон с декорациями, вместо статики – действие, вместо сиюминутного замысла – сценарий. Его задача поймать, препарировать и отобразить реальность, в рамках сюжета своей картины. А реальность не статична, она переменчива, она постоянно ускользает из поля зрения созерцающего её. И сила режиссуры в том, чтобы уметь изящно показать эту переменчивую постоянно ускользающую реальность, и, даже повести зрителя дальше. Вглубь реальности.