Выставка живопись
Про Ван Гога, как и сто лет назад, сегодня можно сказать, что он поражает зрителя, будто ударом молнии
Фото: EPA/Фото ИТАР-ТАСС
В Цюрихе показывают необычную выставку, посвященную немецкому экспрессионизму. Его корни кураторы увидели во французском искусстве. Идея очевидна, но изяществу исполнения, цветам и эротизму выставленного подивился специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.
Огромный вытянутый в длину зал выставок в цюрихском Кунстхалле провоцирует на дизайнеров на дерзости. Но авторы проекта "От Матисса к "Синему всаднику". Экспрессионизм в Германии и Франции" отказались от сложных конструкций. Зал поделен на две части огромной диагональю с просветами. В них можно заглянуть между делом и увидеть, что было или что будет происходить с течением времени с экспрессионизмом и его вдохновителями — мастерами французского модерна.
Влияние в искусстве распространяется вопреки хронологии. В начале ХХ века немцы разглядели сначала современников, Сера и Синьяка, лишь затем настало время их предшественников — Ван Гога (как писал критик, "он поразил современное искусство ударом молнии") и Сезанна. Их работы — как и Матисса, и Руо, фовистов и кубистов — и висят на этой самой режущей зал диагональю стене. А по ее бокам зеркалом и ответвлениями разместили ранних Кирхнера и Хеккеля, Шмидта-Роттлуфа и Файнингера, Паулу Модерзон-Беккер и Макке. Творчество коллег немцы видели и в самом Париже, где училась половина Европы, и у себя на родине. Благодаря прогрессивным арт-объединениям, галеристам и коллекционерам (среди них граф Гарри фон Кеслер, большой поклонник Дягилева, написавший вместе с Гуго фон Гофмансталем балет для "Русских сезонов"), новое искусство показывали в Берлине и Кельне как действительно новое. В форме немцы подсмотрели многое, но откровенная эротичность и отдающий буйством полилог красок — свои, идущие от молодости и арт-нахальства, с возрастом эти свойства скорее теряются, чем приобретаются.
В России экспрессионизм известен плохо. В отличие от импрессионизма, где Щукины и Морозовы обеспечили нам право первой ночи, коллекционеры здесь не успели проявиться толком, возможных собирателей смело волной революции. Но есть несколько исключений — понятно каких. Среди 37 показываемых в Цюрихе авторов — Кандинский, Явленский и Марианна Веревкина, русские участники мюнхенской группы "Синий всадник", основанной в 1911 году (другие его участники Франц Марк и Пауль Клее также представлены на выставке). Именно Кандинский настаивал на интернациональной природе модерна, полемизировал с критиками, мыслившими в искусстве рамками национального, а не стиля.
Помимо почти полутора сотен произведений живописи и графики показывают периодику и архивные материалы, связанные с историей экспрессионизма. Читать старые газетные вырезки порой не менее увлекательно, чем рассматривать сами работы. Те, кого считают классиками и за чьи работы бьются крупнейшие музеи и аукционные дома, современникам казались порой людьми малообразованными и недалекими, скорее хулиганами, чем "настоящими" художниками. О Матиссе писали порой так, что сегодня просто читать неудобно. Зато сегодня от "генералов" салонов и академий не осталось даже имен — неприятный урок для нынешнего официоза.
Экспонаты Цюриху предоставили крупнейшие музеи мира — от амстердамского Стеделийка и гамбургского Кунстхалле до собраний Миннеаполиса и Нью-Йорка. Но наибольший интерес вызывают труднодоступные обычно работы из небольших галерей и частных коллекций, закрытых для широкой публики. Обильно представлен, например, основанный в 2006 году Художественный фонд Мерцбахера — здесь и фрагмент "Композиции II" Кандинского, и "Дама с желтой шляпой" Явленского (обе 1910 года), и "Группа на природе" Хеккеля (1909). Трудились до последнего: в каталоге есть страница, предназначавшаяся для работы под N18, но в итоге номер так и не присвоили, страница осталась пустой.
Из Европы выставка отправится в Лос-Анжелес и Торонто. Но не все полотна увидят по ту сторону океана, да и по эту тоже, многое покажут только здесь или только там. Логика не всегда связана с логистикой: так, "Белого человека" Файнингера из мадридского Музея Тиссена-Борнемисы и гогеновские "Желтые снопы" из парижского Музея Орсе повезут лишь в Монреаль.
У многих экспрессионистов сложная судьба: нацисты не только изымали их из музеев и продавали за рубеж, но и реквизировали у коллекционеров-евреев. В подписях теперь стараются указывать прежних владельцев, сопровождая информацию фразой "насколько известно". Она позволяет не расслабляться ни владельцам картин, ни детективам от искусства.