Скандально известный мэр Торонто Роб Форд запустил свою предвыборную кампанию. Об этом сообщает телеканал Sky News. О намерении баллотироваться в мэры города во второй раз политик заявлял еще в октябре 2013 года. Доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш ответил на вопросы ведущих Максима Митченкова и Натальи Ждановой.
Фото: Mark Blinch, Reuters
Роб Форд неоднократно появлялся на публике в нетрезвом виде и признавался в употреблении наркотиков. В связи с чередой скандалов городской совет уже лишил мэра части полномочий. Однако, согласно последнему социологическому опросу, Роба Форда поддерживают 27% избирателей. При этом за его политических конкурентов Оливию Чоу и Джона Тори готовы проголосовать 34% и 24% соответственно.
М.М.: Кирилл Евгеньевич, по вашему мнению, Роб Форд сможет выиграть очередные выборы? Есть у него шансы или нет?
К.К.: Конечно, есть, и шансы далеко не нулевые. Давайте посмотрим на судьбу Владимира Вольфовича в российской политической системе. Дело в том, что каждый политик существует в своем жанре. Кто-то существует в трагедии, кто-то — в комедии, кто-то — в буффонаде. В общем-то, наверное, востребованность этих жанров зависит не только от состояния экономики, но еще и от степени образованности и восприятия обществом политической реальности. Поэтому здесь вполне возможно, что жанр такой клоунады-буффонады тоже будет востребован, почему нет.
Н.Ж.: То есть, по-вашему, это, в общем-то, его преимущество, даже эти все скандальные истории и, в частности, признание в том, что он употребляет наркотики?
К.К.: Смотрите, Владимир Вольфович до сих пор абсолютное большинство скандалов, разве что последний скандал является исключением, где все-таки грань была какая-то перейдена, он до сих пор, в течение более чем 23 лет, совершенно устойчиво остается в своей нише, со своим избирателем, со своими политическими перспективами. Любой скандал работает ему на пользу.
М.М: Да, Кирилл Евгеньевич, но не путайте, пожалуйста, просто скандалы, какие-то ссоры, заявления и употребление наркотиков. Мне кажется, это совершенно разные вещи.
К.К.: В общем-то да. Но, понимаете, если мы живем в мире постмодерна, где политик является актером, то есть если мы будем брать политологическую терминологию, то где-то с 60-х гг. прошлого века политик стал называться не субъектом, не subject, a actor. Актера не бывает без режиссера, режиссер фактически тот, кто профинансировал кампанию и перед кем политик будет отвечать. В этом плане выборы превращаются уже в действо понарошку, потому что народ, общество выбирает того, кого выбрали уже корпорации. То есть они уже провели предварительную селекцию кандидатов, дальше не имеет значения, кто будет побеждать в честных выборах, это уже кандидаты корпораций, на которых корпорации сделали ставки. В этом плане, скажем так, бунтовщик против системы, который позиционирует себя как нонконформист, либо который высказывает позицию, что система, по сути, не стоит ничего, и ею может управлять любой наркоман, он для постмодернистского общества вполне приемлем. Это вполне нормально. То есть, по крайней мере, это признание правды, как она есть и какой она есть.
Н.Ж.: В российских реалиях представить себе такого политика возможно, как вы считаете?
К.К.: Я не скажу про наркотики, но про любые другие скандалы, если вспомните период Бориса Ефимовича Немцова, когда он был популярным политиком и даже был в жанре наследника, то, в общем-то, там достаточно близкие вещи происходили.
Н.Ж.: Да и что далеко ходить: Ельцина тоже все любили за близость к народу.
К.К.: Да.