15 апреля в ЦВЗ "Манеж" открывается выставка "Золотой век русского авангарда" — виртуальное путешествие в эпоху великой эстетической революции начала ХХ века, предпринятое режиссером Питером Гринуэем
Фото: Maarten Kools/Мартен Коулс
Фото: Maarten Kools/Мартен Коулс
Трудно представить выставку, посвященную русскому авангарду, без самых знаменитых работ. Оригиналов здесь действительно нет — они стали виртуальными. Зато теперь их можно не только увидеть, но и услышать и даже войти в них. На новый уровень восприятия их вывел Питер Гринуэй: свое новое творение, открывающее перекрестный год культуры России и Великобритании и созданное специально для московского "Манежа", он представит 15 апреля.
Вместо картин — экраны. На 18 огромных проекциях перед зрителем — мультимедийные инсталляции Гринуэя и его жены, известного театрального режиссера Саскии Боддеке, они "оживили" более 400 шедевров русского авангарда. Для Питера и Саскии эта выставка — новое прочтение известных полотен, а также распознавание новых смыслов. Питер Гринуэй не представляет работы в четкой хронологии, все они, кажется, собраны стихийно — как и появлялись в начале XX века.
Замысловатые сочетания анимации, авангардной живописи и современных 3D-технологий тут творят особое пространство: зритель как бы входит в эпоху, оказываясь внутри самих полотен и фантазий художников. На каждом из экранов, построенных в форме ромбов и прямоугольников, уживаются образы Кандинского и Родченко, Эйзенштейна и Малевича, а также целой плеяды их современников. Погружение в контекст эпохи происходит постепенно, пока идет демонстрация всех видеофрагментов, заканчивающихся монументальным "Черным квадратом" Малевича.
Вопрос о главном символе выставки был предрешен, но куда сложнее Гринуэю было выбрать тему выставки. "Питер все время повторял: "Кандинский, Малевич, Эйзенштейн... Кандинский, Малевич, Эйзенштейн..." Мы понимали, что надо выходить за рамки "оживления шедевров",— говорит Ольга Шишко, куратор выставки.— И решили, что рискнем и создадим проект о русском авангарде в целом".
Об авангарде невозможно было бы снять, условно говоря, один фильм на одном экране: тут просится полиэкранность, одновременность, умножение и перекличка. За счет этого "множества", собственно, и создается пространство Гринуэя. Звуковым сопровождением картин становятся многочисленные манифесты художников и режиссеров того времени (всего их выбрано 12). Получается, что художники со своими "идейками" кочуют с одного экрана на другой, отстаивают политические и эстетические позиции, дискутируют между собой. В обновленном мире на языке поэзии Маяковского говорят городские пространства, архитектура, музыка, кино- и фотохроника.
Кураторы уверяют: диссонанса от смешения разных искусств быть не должно, но зато должно быть объединение. Гринуэй оживляет мировые шедевры не впервые, подобным образом уже "поставлены" "Ночной дозор" Рембрандта, "Тайная вечеря" Леонардо да Винчи и "Брак в Кане Галилейской" Веронезе. Теперь на очереди — авангард, более концептуальный и пластичный, словно бы и предназначенный для вечных экспериментов.