Юбилей театр
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
В московском Театре на Таганке проходят мероприятия, придуманные "группой юбилейного года" — командой молодых режиссеров и кураторов,— и приуроченные к предстоящему в апреле 50-летию прихода в театр Юрия Любимова. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
На Малой сцене Таганки "группа юбилейного года", которой руководят режиссер Дмитрий Волкострелов и художник Ксения Перетрухина, устроила фестиваль "Единица хранения" — серию театрализованных читок пьес, написанных на основе архивных таганковских материалов. Способ превращения документов в самостоятельное произведение выбирали сами драматурги, способ презентации — приглашенные режиссеры. Из пяти читок глаз непроизвольно выхватывал пьесу "Любимый". Прежде всего потому, что помимо молодых актеров в представлении участвовали Феликс Антипов и Вениамин Смехов, то есть непосредственные носители опыта тех славных лет, которые нам предложены к переосмыслению.
Екатерина Троепольская и поэт Андрей Родионов смешали в своей пьесе документы разных лет — давние докладные в дирекцию, выдержки из статей критиков, письма артистов, результаты социологических исследований, реплики Юрия Любимова, наконец, недавние проклятия в адрес все той же Ксении Перетрухиной. Многие документы оказались деликатно и остроумно зарифмованы, отчего архивные свидетельства разных годов превратились в ироническую поэму о тщете усилий (режиссер Руслан Маликов эту интонацию вместе с актерами усилил). "Любимый" — это не столько основатель театра, вынужденный в конце концов оставить свое детище, но сам Театр на Таганке, вокруг которого было столько страстей: на сцене — столько искусства, а за кулисами — столько забавных нелепиц. Впрочем, это только с высоты юбилейных торжеств они кажутся таковыми, и только теперь история театра может уложиться в формулу: было важное, стало смешное.
Документальный спектакль "Присутствие", поставленный недавно на сцене Театра на Таганке молодым режиссером Семеном Александровским, копает гораздо глубже. Он посвящен истории легендарного "Доброго человека из Сезуана", с которого началась любимовская Таганка и который до сих пор в репертуаре. Режиссер отталкивается от обычной театральной ситуации — в старый спектакль нужно вводить молодых артистов. И вот в наушниках, которыми снабжен каждый из зрителей, слышится рассказ новичков о впечатлениях о самом спектакле и своем вхождении в него, а на оголенной до кирпичного задника пустой сцене мы видим фрагменты архивной записи спектакля и сегодняшних актеров, которые пытаются не то скопировать старый рисунок, не то присвоить его. Они повторяют вновь и вновь мизансцены, они пытаются выучить сначала пластическую партитуру и лишь затем добавить к ней текст роли, но эта нелегкая репетиционная работа оказывается чем-то гораздо большим, чем приобщение к театральной кухне, а именно размышлением о том, что такое вообще продолжение сценической легенды, возможно ли оно в принципе, насколько по-разному воспринимается качество хрестоматийной роли из зрительного зала и из-за кулис. Наконец, о том, что такое вообще традиция — нечто, что может быть передано только из рук в руки, но притом неизбежно преображается в зависимости от рук, в которые попадает.
Разумеется, в архиве любого театра с богатой биографией можно обнаружить немало свидетельств прошлой жизни, которые, с одной стороны, могут показаться курьезными, ничего теперь не значащими анахронизмами, а с другой — заставить в который раз задуматься о призрачности, эфемерности и любых достижений, и собственно театрального искусства: только дунешь на него с расстояния нескольких лет — и нет ничего, сплошь мифы и предрассудки. Впрочем, любимовская Таганка от других успешных театров своего времени отличалась особыми взаимоотношениями с публикой — попав один раз в этот театр, зрители любой ценой стремились туда вновь. История посещений Таганки для многих московских и не только московских интеллигентных семей становилась не просто тщательно поддерживаемой традицией, но одним из объединяющих ритуалов (могу засвидетельствовать это на примере собственной семьи времен моего детства-отрочества).
Поэтому самый лаконичный из уже представленных "группой юбилейного года" проектов кажется мне едва ли не самым изящным, хотя в каком-то смысле и самым грустным из них — это выставка театрального архива семьи Боуден. На протяжении многих лет члены этой семьи, сначала жившей в Днепропетровске, а потом перебравшейся в Москву, посещали спектакли Театра на Таганке и сшивали в специальную папку программки спектаклей. На них они ставили даты просмотров и краткие оценочные комментарии спектаклей, кому из членов семьи "очень хорошо", кому — "не очень", или общие выводы — "лучше не сделаешь". Понятно, что сочинителям театроведческих монографий про Таганку этот архив дает немного пищи для размышлений. Тем же, кто сам прошел через театр Любимова, пожелтевшие программки с отверстиями от дырокола дают огромный эмоциональный импульс. Превращение бумажек в увеличенные и тщательно отсканированные экспонаты в данном случае лишь обостряет чувство потери: от театра, что ни делай с документами, в истории остаются лишь маргиналии.