7 февраля исполнилось 90 лет с того дня, как Италия официально признала СССР. Советские представители, начиная переговоры, надеялись, что со страной, испытывавшей острую нехватку продовольствия и сырья, удастся договориться без особых проблем. И итальянское признание, хотя и стоило больших затрат труда и времени, принесло совершенно неожиданную пользу.
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
Из письма полномочного представителя РСФСР в Италии В. В. Воровского В. И. Ленину, 24 мая 1922 года
Дорогой Владимир Ильич! С этим же курьером получится в Москве текст торгового соглашения, подписанного Чичериным (нарком иностранных дел РСФСР.— "История") и Красиным (нарком внешней торговли РСФСР.— "История") с итал. пра. (действовавшее в то время сокращение — "итальянское правительство".— "История") сего числа. Еще сегодня утром была послана в Москву моя шифровка с сообщением предложения итальянцев и просьбой дать по телеграфу мнение Москвы. И все-таки, не дожидаясь этого ответа, мы втроем, обсудив положение дела, решили, что необходимо подписать договор, конечно, с оговоркой, что подписи приобретут силу лишь после согласия русс. пра. Теперь вопрос за вашим согласием, и будет большой ошибкой, если вы его не дадите.
Положение таково. Италия из кожи вон лезет, чтобы создать в Генуе для нашей делегации положение, ничем не ниже любой делегации великой державы... Они заявляют о своей решимости и дальше, т. е. в Гааге, поддерживать нас, добиваясь такого признания Сов. пра. де-юре, а в случае неудачи гаагских комиссий поговаривают о сепаратном соглашении с ними с признанием нас...
Вместе с тем они просят теперь же, в Генуе, подписать торговый договор, чтобы принести парламенту и общественному мнению этот подарок, как плод их усилий в Генуе на сближение с Россией и результат их фило-русской политики... Подписание договора сильно поднимет наши шансы в стране, побудит итал. пра. к сугубой работе на нашу пользу, за нами же, благодаря специальной статье, сохраняет право отказаться от соглашения, если до 31 декабря не будет заключен общий договор с признанием, т. е. в разгар их торговли с нами, при наибольших аппетитах...
Из шифровки полпреда РСФСР в Германии Н. Н. Крестинского в НКИД, 6 июня 1922 года
Заключение итальянского договора имеет смысл именно теперь как фиксация русофильского курса Италии и нашей ее изоляции. Без этого мы изолированы, ибо на Германию полагаться нельзя. Гермес (министр финансов Германии.— "История") дал в Париже какие-то обещания. По-видимому, тактика Антанты — не аннулировать явно Рапалльский договор (РСФСР с Германией об установлении дипломатических отношений и отказе от взаимных претензий.— "История"), но закулисными интригами сводить его на нет. По-видимому, Гермес обещал, что Германия будет негласно тормозить концессии и кредиты нам, увидим по результатам. Без итальянского договора наша изоляция — совершившийся факт... Ни договор, ни вообще сближение с Италией невозможно, если ее ставить в худшие условия, чем других. Италия в другом положении, признавшая нас де-юре еще в Бресте. Италия — член Верховного совета (Антанты.— "История"), договор с ней имеет решающее значение для всего нашего международного положения.
Из записки зам. наркома иностранных дел М. М. Литвинова в Политбюро ЦК РКП(б), 7 июня 1922 года
Внимательно изучив подписанный в Генуе русско-итальянский договор, Коллегия НКИД пришла к единогласному заключению о крайней его невыгодности с точки зрения интересов Советской республики... По существу договор дает Италии максимум торговых и экономических преимуществ и привилегий, на какие она не должна бы претендовать даже по признании де-юре или взамен каких-либо крупных кредитов. Договором фактически отменяется монополия внешней торговли по отношению к Италии и открывается обширное поле для бесшабашной спекуляции со стороны итальянцев на юге России. Такого договора не отказались бы подписать немедленно ни Англия, ни какая бы то ни было другая страна. Можно опасаться, что Англия, Германия и даже нейтральные страны потребуют распространения на них тех же льгот и привилегий, которые мы без всякого эквивалента даем договором Италии. Автоматически целый ряд пунктов должен быть распространен на окрайние государства, в силу заключенных с ними мирных договоров, и на Германию, в силу Рапалльского договора, а также в силу предоставленного гражданам этих стран права наибольшего благоприятствования.
В силу вышеизложенных соображений НКИД высказался бы против утверждения договора (8 июня 1922 года Совнарком РСФСР отказался от ратификации уже ратифицированного итальянским парламентом договора.— "История").
Из записки Л. Б. Красина Г. В. Чичерину о беседе с премьер-министром и министром иностранных дел Италии Б. Муссолини, 5 декабря 1922 года
4 ноября я прибыл в Рим и через замполпреда дал знать Муссолини о своем приезде и готовности, в случае его желания, его посетить. Был принят Муссолини вчера же и имел с ним продолжительный разговор... Основным условием Муссолини считает восстановление нормальных дипломатических отношений между обеими странами. Его правительство ставит своим принципом невмешательство во внутренние дела других стран, а потому не входит в разбор качества других правительств... Но, продолжал Муссолини, итальянское правительство, соблюдая интересы своей страны, не может ничего давать иначе, как за соответственный эквивалент. Таким эквивалентом в данном случае являлось бы: 1) заключение основного политического соглашения о возобновлении дипломатических отношений; 2) заключение общего торгового соглашения между обеими странами; 3) предоставление Италии экономических выгод и возможностей по эксплуатации естественных богатств России и 4) абсолютное взаимное невмешательство во внутренние дела другой страны.
Из записки Г. В. Чичерина секретарю ЦК РКП(б) И. В. Сталину, 23 сентября 1923 года
...Необходимо получить от Политбюро хотя бы основные, принципиальные директивы для ведения переговоров с Италией. Получить признание де-юре от Италии было бы очень ценно, но надо знать, какой ценой мы согласны за это заплатить. Муссолини заламывает чрезвычайно высокую цену. Это не значит, что при переговорах он ее не сбавит.
Муссолини сильно желает закончить все переговоры с нами в две недели, ибо теперь благоприятный момент для договора с нами. Мы также заинтересованы в том, чтобы ловить момент. Надо поэтому с максимальной быстротой посылать необходимые инструкции т. Иорданскому (полпред СССР в Италии.— "История"), который просит прежде всего точно определить пределы наших уступок Италии как в вопросе о претензиях, так и в вопросе об особых экономических льготах итальянцам.
По вопросу о претензиях Муссолини хочет, чтобы была полюбовно установлена огульная сумма, которую мы выплатили бы в покрытие претензий. Представитель Мининдела Контарини сказал: "Признание Италией стоит того, чтобы за него заплатить". Италия гарантирует, если мы этого хотим, полную тайну, и можно изобрести форму, маскирующую истинный смысл уплаты. Один из итальянских чиновников сказал, что сумма итальянских претензий достигает двух миллиардов довоенных итальянских лир, но что эта сумма преувеличена. О российских контрпретензиях итальянцам ничего не известно, ибо Италии таковые нами не предъявлялись...
Муссолини требует сохранения полнейшей тайны. Он хочет поставить и другие государства и, по-видимому, часть своих собственных последователей перед совершившимся фактом официального признания Советского правительства...
Из записки М. М. Литвинова И. В. Сталину, 4 декабря 1923 года
Переговоры т. Иорданского с итал. пра. в течение нескольких месяцев оставались почти безрезультатными. Итал. пра. охотно обсуждало разные статьи торгового договора, требуя себе разных льгот и преимуществ в области таможенного тарифа, транзита и т. п., но уклонялось от разговоров на тему о возобновлении дипсношений или же при постановке этого вопроса выдвигало свои денежные претензии... Мне пришлось вследствие этого вмешаться в дело и повести параллельные переговоры с представителем итал. пра. в Москве маркизом Патерно. Когда я стал ему указывать, что Муссолини, прокламируя на словах свою готовность признать нас де-юре, на деле выдвигает те же требования, что Англия и Франция, т. е. компенсацию по претензиям, Патерно указал на следующую разницу: союзники требуют удовлетворения по всем претензиям, Муссолини же выделяет пока лишь некоторую категорию претензий, а именно касательно национализированных итальянских предприятий и домов. В результате обмена мнениями с Патерно я предложил ему... формулу, покрывающую вопрос о возобновлении дипсношений и об итальянских претензиях. Тов. Иорданский телеграфирует, что после некоторых колебаний Муссолини принял нашу формулу... Если вы внимательно прочитаете формулу, то увидите, что она фактически ничего не дает и не обещает итальянцам. Нам вообще неизвестно, чтобы в России были какие-нибудь итальянские промышленные предприятия. У ВСНХ никаких сведений на этот счет нет. Не думаю, чтобы велико было число домов, принадлежавших итальянцам в России. Во всяком случае, мы не обещаем в этой формуле отдавать итальянцам ни того, ни другого. Формула составлена в достаточно туманных выражениях и является весьма невысокой ценой за признание.
Из записки члена смешанной комиссии по выработке текста советско-итальянского договора В. М. Михайлова в ЦК РКП(б), 5 декабря 1923 года
Наши переговоры с итальянцами подвинулись вперед... Итальянцы в общем держатся довольно уступчиво и, видимо, торопятся с заключением договора... Весьма стыдливо, почти что из-под полы итальянцы предъявили нам и список концессий, который они хотели бы получить от нас. Список этот был предъявлен как "совершенно неофициальный", скорее даже "персональный" и т. д., т. е. итальянцы сказали, что по этому списку можно торговаться сколько угодно. В этом списке мы, к удивлению, не нашли промышленных концессий, а лишь концессии торгового характера, да и то носящие характер взятки. Итальянцы просят:
1. Право открытия в Москве или другом городе России банка с капиталом не ниже 20 млн лир (2 млн руб. золотом). Мы частным образом заявили уже им, что иностранных банков у нас вообще не положено, есть лишь банки смешанные, о создании которых надо подробно говорить их банкирам с нашим Госбанком...
2. Поставки Россией определенного количества хлеба (о цене упоминания нет) с частичным товарным покрытием его стоимости продуктами итальянской промышленности.
3. Разовой закупки Россией у Италии автомобилей и аэропланов. Это уже просто взятка.
4. Предоставления итальянцам права иметь две постоянные выставки своих товаров, одну из них в Москве.
5. Предпочтения итальянским судам при перевозе нами наших товаров на иностранных пароходах.
6. Восхитительное по своей краткости требование: сельхоз и горные концессии.
Мы пока что заявили, что считаем эти требования настолько раздутыми и к тому же неопределенными, что не считаем возможным сообщать их нашему правительству. Итальяши (так в тексте.— "История") стыдливо согласились поговорить подробно частным образом насчет сокращения и выяснения своих условий. Переговоры начинаются сегодня... Наше убеждение таково, что итальянские требования носят чисто цыганский характер и могут быть сокращены по крайней мере на 75%...
Можно сделать еще один вывод, что ближайшей движущей причиной, побуждающей Муссолини идти на признание нас, является не столько экономические выгоды, сколько стремление опереться на кого только можно против Франции, усиление которой на континенте очень пугает итальянцев...
Из шифровки М. М. Литвинова представителю СССР в Великобритании Х. Г. Раковскому, 1 февраля 1924 года
Раковскому, Лондон. Муссолини обещает подписать договор 10 февраля, так что Англия все еще может быть первой, в каковом случае мы можем взять обратно некоторые уступки, данные Италии в качестве премии за первенство. Если Англия, подобно Италии, согласится оставить вопрос о денежных претензиях и долгах открытым и не будет нас донимать комиссиями, то можем ей гарантировать те же экономические льготы и преимущества, которые даем Италии. Вопрос вносится нами в Политбюро на утверждение, в положительном результате не сомневаемся...
Из шифровки М. М. Литвинова Н. И. Иорданскому, 2 февраля 1924 года
Англия опередила Муссолини (1 февраля 1924 года признала СССР.— "История"). Предлагаем взять более твердый тон, новых уступок не делать. Взять обратно что возможно из старых и заявить, что до подписания вы должны послать текст договора в Москву, намекнув, что у вас нет уверенности в согласии Москвы на целый ряд уступок, сделанных вами за последние недели на собственный риск и страх.
Из шифровки М. М. Литвинова Н. И. Иорданскому, 5 февраля 1924 года
Сегодня опять был у меня Патерно и читал кучу телеграмм от Муссолини и Контарини, где они умоляют нас согласиться на немедленное подписание. Муссолини сообщает, будто бы 31-го после окончательного заседания в протокол занесено, что с того момента Сов. пра. считается признанным и дипломатические сношения возобновленными, о чем будто бы было заявлено в тот же день журналистам... Патерно подчеркивал, что в отличие от Англии Италия намерена немедленно обменяться послами...