"В России только тот вельможа, на кого я смотрю, и только до тех пор, пока я на него смотрю",— говаривал император Павел I, который досконально изучил все особенности жизни русской элиты при самодержавном строе за тридцать четыре года пребывания в статусе наследника престола. Однако долгое ожидание трона сыграло в жизни императора роковую роль. Подготовленный план преобразований на благо страны он начал осуществлять лихорадочно, не обращая внимания на то, приобретает он при этом поддержку той или иной части населения или теряет ее.
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
Подобный образ правления, соединенный вдобавок с нерешительностью в одних действиях вместе со странной поспешностью в других, отступлениями от исполнения объявленных планов, в политике вообще, а в русской политике в особенности, воспринимается как слабость. А потому ведет властителя единственной дорогой — к печальному концу.
Убийство Павла I далеко не единственное подтверждение этого факта. Царя-освободителя Александра II, сделавшего для России своими реформами едва ли не больше, чем все другие правители династии Романовых вместе взятые, приблизило к насильственной смерти недовольство всех слоев русского общества — недовольство как непоследовательностью императора в проведении реформ, так и материальным положением подавляющего большинства подданных.
С течением времени ситуация менялась, и за глобальные политические и экономические ошибки властитель далеко не всегда платил жизнью. Но с проигравшим, будь он своим или чужим, в России и СССР практически всегда обходились без всякого милосердия. И чаще всего политическая смерть оказывалась ничем не лучше физической. Примеров тому в отечественном прошлом множество, и о самых примечательных из них — новый выпуск "Ъ-Истории".