Успешные переговоры между Россией и Украиной сегодня невозможны. Об этом заявила экс-премьер Юлия Тимошенко. По ее мнению, Москва стремится добиться "полной капитуляции" Украины. Политолог, журналист Максим Шевченко ответил на вопросы ведущих Максима Митченкова и Олега Богданова.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
При этом лидер партии УДАР Виталий Кличко заявил, что новые власти в Киеве намерены сформировать комиссию для переговоров с Москвой.
М.М.: Вы как считаете, возможны ли переговоры между Россией и Украиной, которые выведут из этого кризиса?
М.Ш.: Конечно, не просто возможны, а очевидно, что это единственный путь дальнейшего развития ситуации.
О.Б.: Максим, российские власти, в частности, в последнем выступлении в Совете безопасности четко обозначили свою позицию — нужно вернуться к тем трехсторонним соглашениям, которые были подписаны. Вот к этим соглашениям украинская сторона может вернуться, как вы думаете?
М.Ш.: Да, но это вопрос к гарантам как раз, именно к Польше, Германии и Франции, потому что Россия, как мы знаем, вот эту бумагу отказалась подписать именно потому, что Лукин и, очевидно, Путин не были уверены в том, что эти условия могут быть соблюдены. Мне кажется, что альтернативы этому просто нет, потому что если подписи представителей столь авторитетных сил мирового сообщества есть ничто иное, как бумагомарание на филькиной грамоте, то тогда вообще в целом, как говорится, вся международная политика есть просто какой-то такой дешевый спектакль, на который можно махнуть рукой. Мне кажется, что европейские государства, которые гарантировали соблюдение вот этих соглашений, обязаны настоять на том, чтобы они исполнялись. Это совершенно разумная позиция международной политики.
М.М.: А как в таком случае расценить слова Юлии Тимошенко, которая заявляет, что Россия добивается полной капитуляции, стремится к росту цен, к экономическому финансовому падению Украины?
М.Ш.: Ну, это надо расценить как начало предвыборной кампании Юлии Тимошенко, ее обычную популистскую политическую манеру на людях говорить ярко, страстно, красиво и очень броско, а, уходя в коридоры переговоров, вести совершенно конструктивный диалог на совсем другом прагматическом языке и договариваться и с "Газпромом", и с Путиным, и с кем угодно. Она просто опытный политик западного типа, который умеет и выступить на площади, и очень спокойно после этого поговорить в нужном ей кабинете.
О.Б.: Максим, сейчас очевидно, что возникла некоторая пауза, ждут каких-то дипломатических движений, действий. Ну и по мере этой паузы если так случится, что все большее количество украинских регионов будут отпадать, то есть говорить о каких-то референдумах и так далее, возможно ли в таких условиях вообще проведение каких-либо президентских выборов на Украине?
М.Ш.: Ну, слово "отпадать", мне кажется, несколько неточно описывает ситуацию. Я нахожусь в Симферополе, честно говоря, несмотря на митинги, на то, что люди говорят на площади, ни о каком отпадении речи нет. Речь идет о сотворении новых форм внутри украинской демократии, потому что, конечно, регионы Украины при четырех украинских президентах были превращены просто в такие крепостные пространства, которыми распоряжался Киев. Централизация украинской политики во всех ее видах — политическая, финансовая, экономическая, социальная — достигала просто невероятных масштабов. На самом деле, Киев просто был вот той точкой, которая распределяла по копейке деньги даже не украинцам, а украинским олигархам.
И для Киева это, конечно, момент выбора: или Киев будет настаивать на таком унитарном государстве, в котором киевский князь руководит и Крымом, и Львовом, и Харьковом, либо президент, сидящий в Киеве, или премьер — я не знаю, как там они договорятся, это их уже проблемы — научится разговаривать с регионами, каждый из которых будет представлять из себя такую вещь в себе и сам определять свой бюджет, определять параметры социального развития своего региона и делегировать Киеву единую международную политику, единую какую-то систему внешней безопасности и так далее. На наших глазах рождается новое демократическое государство.
Мне кажется, так и надо к этому относиться. Торопиться с этими майскими выборами — это же, на самом деле, было тоже нарушением тех соглашений, которые гарантировали Франция, Германия и Польша. Там же, как я понимаю, речь шла о декабре, а не о мае.
О.Б.: А какая обстановка в Симферополе, как, с вашей точки зрения, события там развиваются?
М.Ш.: С моей точки зрения, события тут развиваются в жанре романов Бориса Акунина, потому что вот вчера я наблюдал так называемый процесс блокады украинской воинской части. Когда по периметру такого полуразрушенного забора, за которым стояла старая и грязная военная техника, встали в такой современной, невиданной мною раньше форме люди. И стояли украинцы, стояла такая группа людей с флагами, которые говорили "Россия, Россия", стояла группа верующих киевского патриархата, стояли крымские татары, внутри стояли такие солдатики украинские, и замполит этой украинской части и ее командир выходили курить, подходили к нашим бойцам, беседовали, там вдалеке был такой штаб, как оказалось, комбриг. "Пойду, поговорю с комбригом", — сказал полковник украинский. Вот такая атмосфера, понимаете, такого дружеского обсуждения.