Золото партии

вне игры

Петухи здесь поют до часу дня. Потому что как еще разбудить эту Красную Поляну с ее такой размеренной, совсем не олимпийской жизнью? Здесь даже собак бродячих явно не трогали. Возможно, их даже сюда довозили из других мест.

Поселок городского типа Красная Поляна — очередная олимпийская причуда в географии. Вы наверняка уже уяснили, что ледовая часть состязаний на самом деле территориально проходит не в Сочи, а в Адлере. Так знайте, что и с Красной Поляной примерно так же. Потому что соревнуются спортсмены где угодно — в "Роза Хуторе" и Эсто-Садке, на горах Лаура и Аибга, но только не там. Так что Красная Поляна — это не европейская ратуша на набережной и не стилизованный под старину Мышкин мост, которые всем показывают по телевизору. Это улица Защитников Кавказа, улица ГЭС, это, в конце концов, речка Бешенка.

Можно было бы написать, что Олимпиада обошла Поляну стороной. Но это было бы неправдой. А нам в конце Игр так надо знать именно правду по таким принципиальным вопросам. Истина же в том, что Олимпиада как минимум взяла вечно провинциальный поселок на буксир. Он расцвел, конечно, не так, как "Роза Хутор", но у него и не было никаких олигархических подпиток.

На углу Заповедной и Турчинского установлены две приветственных вкопанных в землю пластмассовых варежки с надписью "Welcome to Sochi". За ними оптимистический лозунг: "Жизнь хороша и прожить ее надо в Красной Поляне". Недоумение вызывает лишь то, что этот "красный уголок" обнесен высоким забором. Образ однозначный.

Но Красная Поляна — поселок, сотканный из таких контрастов. "English баня" — еще смешно. Такси "Парус", предлагающее пассажирам Land Rover, настораживает. Но вот паб Le Chef на Пчеловодов, 23 — это уже настолько органично, что в него не попадешь: постоянно занят делегациями Международного олимпийского комитета.

Весь поселок — в объявлениях о сдаче или продаже недвижимости. Звоню, выясняя цену 42-метровой квартиры в частном доме на Волоколамской. Объявляют 80 тысяч рублей за квадратный метр. Еще не Куршевель, но уже совсем не Болгария.

Здесь, кажется, перевели на английский все. Даже табличку на доме мирового судьи, хотя невозможно представить, какому иностранцу он мог бы понадобиться. На дверях многих заведений внизу есть звоночек с надписью "Кнопка вызова для инвалидов". Это там, где нет пандусов для колясочников. Читай: "Сами вы не заедете, но мы готовы вам помочь".

Знаменитый Краеведческий музей в здании школы N65, судя по обилию техники вокруг и курсирующим туда-сюда военным, закрыт и отдан под какой-то штаб охраны правопорядка. На охране правопорядка в самом здании стоит Аркадий Захаренков из фирмы "Альпийский вымпел": "Не пущу, вам, желтой прессе, и без того есть о чем писать". В Великую Отечественную бойцы советской армии обороняли нынешние олимпийские склоны от 4-й горно-альпийской дивизии генерала Эгельзеера. Именно про это экспозиция музея. Именно об этом когда-то вдохновенно рассказывал директор музея Борис Дмитриевич Цхомария, дошедший в войну до Берлина. Но Цхомария умер в 2012-м, и теперь в музее штаб. А ведь было как раз 23 февраля...

Зато местный храм священномученика Харлампия, современный наследник разрушенной в 1937-м церквушки, открыт для всех желающих и находится в блестящем состоянии.

— Можно поставить свечки за здоровье наших олимпийцев? — интересуюсь у служительницы храма.

— Можно, коли крещеные,— разъясняет она.

Про то не ведаю, но свечки поставил — пусть будут.

"Эврика"! О "Эврика", я помню каждый год с нашего знакомства в 1998-м на улице Турчинского. Я помню, как ты была единственным магазином в округе, чьи двери были открыты до десяти вечера. Потом до одиннадцати. Потом ты стала принимать кредитные карточки — это был настоящий прорыв! Ночное счастье для поиздержавшихся в командировке журналистов. Ну и этот эпохальный момент, когда ты, "Эврика", перешла на круглосуточное обслуживание. Именно тогда, еще до всяких Гватемал, ты дала надежду на то, что Олимпиада здесь в принципе возможна.

Теперь ты, "Эврика", бывшая главным, самым передовым продмагом Поляны, носишь скромное звание мини-маркета. Ничего не поделаешь — в новых масштабах горной олимпийской столицы так оно и есть. В качестве компенсации в твою честь назвали целый торговый комплекс, в котором поместилось и кафе "Олимпия". С греческой, разумеется, кухней: пирог скопелу, соус дзадзыки, гирос хирино и многое другое. Но в "Олимпии" почему-то не смотрят Олимпиаду — даже телевизора нет.

Зато целых два есть в ресторане "Улкер-2". На обоих транслируют "Комеди-ТВ". "Устали уже от этой Олимпиады",— говорит официантка. Но спортивную тему вытягивает компания за соседним столом. Там норвежцы озорно потребляют аквавит — свою знаменитую картофельную водку, настоянную на бесчисленном количестве трав. Не пригубить невозможно, особенно когда тебя зовут за столик на чистом русском.

Сергей был гандболистом МАИ и сборной СССР. В первой легионерской волне уехал в Норвегию. Там воспитал для футбольной сборной Норвегии и нашего "Анжи" сына, а еще сочинского триумфатора биатлониста Бьорндалена, шахматиста-вундеркинда Магнуса Карлсена и многих других. Все они — выпускники его спортивной гимназии.

— По завершении карьеры я просто решил воссоздать в Норвегии систему советских спортшкол,— рассказывает Сергей.— И дело пошло. Сейчас у меня на 200 мест претендуют 800 поступающих. Это несмотря на то, что обучение в месяц обходится в €4 тыс. Родители готовы тратить такие деньги, чтобы сделать из детей достойных людей.

— Судя по положению Норвегии в медальном зачете, там публика тоже уделяет этому повышенное внимание?

— Отнюдь! Сам по себе этот зачет никого не волнует.

— А зачем же норвежцы столько выигрывают? Другим бы дали...

— А не могут! В Норвегии очень передовые спортивные методики подготовки и восстановления. Хочешь не хочешь, а это дает результат. В моей школе люди с самого юного возраста работают по этим методикам. Зато в отличие от русского ребенка норвежский никогда не прочтет вам с ходу пару-тройку стихов наизусть. Каждой нации свое...

Сергей говорил так спокойно, что мне стало обидно за наши методики.

— Знаем мы такие методы — понабрали астматиков! — выложил я последний козырь.

Сергей посерьезнел. Разлил по рюмкам остатки градусного аквавита и отозвал меня в сторонку.

— Серьезный вопрос ставите, молодой человек,— сказал он, вонзив в меня пристальный взор.— Но теперь этого нет. Это в прошлом.

— А что в настоящем?

— А я скажу — страху нет. Просто для того, чтобы вы так не убивались. Чтобы поняли, что нету приема против лома. Сейчас даже высокогорье никакое не нужно. Тот же Бьорндален просто заходит в специальную кабинку каждый день и сидит в ней сколько положено. Дышит. И все. У вас есть такие кабинки?

— Нету.

— То-то...

В безнадеге плелся я субботним вечером на мужскую биатлонную эстафету.

— Ладно, сейчас Бьорндален нам поможет,— хохотнул гостренер нашей сборной Владимир Барнашов перед третьим этапом. Мне было жаль его. Ведь он в отличие от меня не ведал всей трагической правды. В итоге рвавший всех на этих Играх ходом норвежец умудрился еще и отстрелять на ноль, чем упрочил лидерство наших злейших врагов по медальному зачету.

— Ладно, Володя, сейчас сделаю, чтобы Свеннсен промахнулся разок,— сказал стоявший с нами рядом на тренерской бирже коммунистический депутат Госдумы Николай Харитонов. Барнашов почему-то не удивился этим словам. По всему было видно, что они с Харитоновым давние знакомые.

И вы знаете, Свеннсен вдруг промахнулся, а потом еще четыре раза на втором рубеже, подарив таким образом золото на растерзание нашему Шипулину и немцу Шемпу. Николай Михайлович Харитонов долго стоял зажмурившись. Потом вдруг открыл глаза и шепнул Барнашову:

— Володя, холодок пошел, давай, включай Шипулина. Есть энергия!

— Врубаем Шипу! — тут же заорал в рацию Барнашов. Но было уже понятно, кто в реальности вел эту гонку. Антон пошел в атаку и вдруг легко обошел немца. Есть исторически первое золото России в этой дисциплине и наше лидерство в медальном зачете — обошли норвегов!

— Я отдал все, что мог,— депутат Харитонов обмяк и рухнул к нам в объятия.

А вы говорите — кабинки.

АЛЕКСАНДР ЗИЛЬБЕРТ