"Тут у вас не занято? Так я присяду..."
— Охо-хо. Вы на Москву поезд ждете? А я до Курска. В Курске у меня сын, еду к нему, к Славке-то, да. Поживу неделю в гостях. Пока на огороде работы нет, поживу. А что? Я свободная, без хозяйства, корову продала. Какое в наши годы хозяйство? Куры только — так им соседка задаст. Сын говорит: "Мама, зачем вам куры, хватит". А я не могу. С утра хоть есть ради чего вставать. И потом, разве с магазинным свое яйцо можно сравнить? У них синее оно, а мое разобьешь — желток аж оранжевый.
Что это вы с одним рюкзачком? А я вон Славке какие сумки везу, пусть поест деревенского. После операции сказали мне больше трех килограммов не поднимать. А куда Марии Ивановне не поднимать, если Марии Ивановне в Курск надо?.. Один он у меня, холостяк. Тридцать пять лет уже хлопцу. Я так переживаю — что он в том городе мается? В селе у нас две его одноклассницы, Светы, разведенные. Хоть ту бери, хоть ту.
И в кого такой? Я замуж вышла в восемнадцать. Все так выходили. Училище закончила — уже считаешься на танцах старой. Нет, ну были у нас, конечно, девчата, что и в двадцать лет в клуб бегали, но это редко кто. А мужчина с армии приходил и еще годик мог погулять. Больше неприлично. Да они сами после армии девчат в сельсовет тянули: скорей, скорей. Горячие. А девушки тогда были строгие, не как сейчас.
Мой, помню, домой меня провожал. Идем по деревне, тишина! Только собаки в каждом дворе по очереди голос подают: "Вуф-вуф", для порядку. До нашего двора не доходим, потому что у нас под окнами фонарь, мамка увидит... Ой, дочка, знаешь, как под фонарем снег искрится, переливается? У соседки есть кольцо с алмазной крошкой, куда той крошке до нашего снега! Тогда ж какая экология была, какая чистота! И отношения такие же. Мы целоваться только перед свадьбой начали.
Слышь, поженились, пошли в хату спать первый раз вместе. Ага, разделись, значит, сидим на кровати. А свет, два дурака, забыли выключить. Кто пойдет? Стесняемся оба. "Ты иди выключай",— он мне говорит. А я: "Нет, ты иди".
Я сейчас все вспоминаю, делать нечего, всю жизнь перемусоливаю. Ты мне сколько дашь? Ну сколько? Ей-богу, я сама не поняла, как старой бабкой стала. Теперь только и осталось, что вспоминать. Но я, честно сказать, всегда поговорить любила. Морда уже вся сморщилась, а язык как молодой...
Кот у меня был, такой умный. Я ему только крикну: "Мурзик", а он уже бежит. На дороге его машина сбила. И что он туда пошел, никогда на дорогу не ходил. Значит, судьба у него... Ой, плакала. Мужа пять лет назад хоронила, не так плакала, как за котом. Но про мужа я не поняла сразу. И до сих пор иной раз грюкнет калитка, а у меня мысль: хозяин мой пришел. Потом думаю: тьфу, что это я?
Куплю себе подарки в Курске. Платье куплю, может, кофту какую, торт. Я сладкоежка. Мой смеялся: все из города колбасу тащат, а я с тортом каждый раз еду, как жених. Сама я тоже пекла, и "Наполеон", и "Улыбка негра" — все умею. Но магазинный торт для меня — самое вкусное. Хозяин знал, и если по делам ездил в район, то всегда покупал. Я так ждала, выходила к шести вечера автобус встречать. Подъедет, пылюка столбом! И мой по ступенькам спрыгивает, плюется, довольный, весь в той пыли: "Маша!" И под ручку идем домой, с тортом, веселые.
Три года я у него на могилке бывала каждый день, а потом перестала. Что толку? Ничего от этого не изменится, он домой не придет... Погода сегодня плохая что-то, да? Сердце так и сжимает, как будто схватил кто-то и не отпускает.