СОЧИнения

АНДРЕЙ ОРЛОВ (ОРЛУША)

Глава 20
Полицейский режим

Я другу-латышу признался,
Что, если честно, то — боялся,
Что тут везде — контроль, зажим,
И полицейский строг режим.
А как ещё? Ведь наши могут
И людям перекрыть дорогу,
И зачищать, и запрещать,
Задерживать и не пущать.

Я — бывший хиппи и фарцовщик,
И мне простой регулировщик,
Простой толстяк ГИБДД
Внушает мысли: "Быть беде!"
Сюда, как пресса сообщила,
Со всей страны стянулась сила
Из тех, что мы зовём "менты".
Я думал: загляни в кусты,
А там они сидят в засаде
Лишь моего ареста ради,
И службу трудную несут,
То есть везде меня пасут.

Все думали, что всюду — шмон,
Проверка паспортов, ОМОН,
"Сюда — нельзя!"
"Нельзя туда!"
И остальная ерунда.

Теперь, как гордый гость Кавказа,
Я заявляю, что ни разу
Меня никто не задержал,
Хотя порою поражал
Я город буйным поведеньем,
Как мимолётное виденье
Носясь всю ночь по кабакам,
И иностранным дуракам
Крича: "Победа будет наша!"
И: "Мы вас всех размажем в кашу!"

Менты при этом рядом были.
Подъехав на автомобиле
Или пешочком подойдя,
Они стояли чуть в сторонке,
Следя, чтоб в споре грани тонкой
Никто из нас не пересёк.
Мне говорил фанат Васёк,
Что он привыкнуть не готов
К улыбкам вежливых ментов:
— Чуть что — "сюсю-мусю, простите".
Таких бы к нам побольше в Питер!

Такого просто не бывает!
Вчера тут были Pussy Riot,
Ну, эти, в ярких балаклавах.
Народ орал: "Вы что, шалавы!
Опять за старое взялись?!"
Две бабки чуть не подрались,
Кто первый скажет штучкам этим,
Что Путин — лучше всех на свете.
Ну, "пуськи" что-то прокричали,
И всех их как одну забрали
Куда-то в Адлер, в горотдел
Им внутренних, привычных, дел.

У ментовской собралась пресса,
Все ждали не без интереса,
Что всё, что им опять сидеть,
Коли опять решились петь,
На провокацию решились…
Все несказанно удивились,
Ведь через полтора часа
Вся эта девичья краса
Позировала на крыльце.
У каждой маска на лице,
Из дырок прёт страстей накал.
Тут прессы интерес пропал.

Ко мне подсел сержант Дидуров.
От спички ловко прикурил,
И сам себе проговорил:
— По-моему, так просто дуры!
Кого тут брать? Вязать кого?!!
Что в них находят иностранцы?
Но в красной шапке — ничего…
Жаль, не попалась мне на танцах,
Уж я бы ей не дал пощады!
Ну, брат, пока! Работать надо.

Я на прощанье, если честно,
Сказал, что полицейских местных
Успел немного полюбить.
"Вы разрешите перебить…—
Сказал, смутясь, знакомец новый,
— Да я не местный, мы со Пскова,
Пскопские в принципе не злы,
Хотя встречаются козлы…
А среди этих… либералов —
Их тоже, думаю, немало?
Особо — как начнут беситься".
Ну, что ж, нельзя не согласиться.

Он, завершая разговор,
Сказал: "И — клёво, что террор
Не омрачил Олимпиаду.
Ведь, ну, скажи, оно нам надо —
Чтоб вместо праздника — беда?
А геи — чисто ерунда,
У нас вчера был инструктаж,
Что это — просто эпатаж.
За все их закидоны, кстати,
Им дядя Сэм неплохо платит!
Ну ладно, всё! Уже пойду,
Гудмонинг, хау-ду-ю-ду!"

Я улыбнулся. Между прочим
Тут каждый полицейский в Сочи
"По-ихнему" всегда готов
Сказать приезжим пару слов.
Культуры искренний поборник,
Я полицейский разговорник
Перечитал пятнадцать раз.
Вот для примера пара фраз:

"Хэлло энд велкам ту Россия",
"Сержант Потапов, глэд ту си ю",
"Ноу смокинг", "Сенк ю вери мач",
"Зыс ыз зе вэй то хоккей матч",
"Пис-френдшип" (в смысле, все — друзья),
"Гей пропаганда из нельзя",
"Ин Боско форма ю кэн бай"
"Олимпик геймз", "Окей", "Гудбай".

Но есть, конечно, и потеха:
Я не могу смотреть без смеха,
Как (прямо слышен звон подков!)
Идут наряды казаков.
Такие, я скажу, наряды,
Их описать отдельно надо:
При аксельбантах, орденах,
В усах, лампасы на штанах!
Нашивки! Сапоги! Папахи!
От них шарахаются в страхе
Бродячие собаки Сочи.
А люди, видя их, хохочут.

(продолжение в следующем номере)