Вчера в Вене стартовал решающий раунд консультаций по иранской ядерной проблеме. Переговорщикам дано всего несколько месяцев, а в повестке дня — с десяток проблемных сюжетов, каждый из которых может похоронить шанс на компромисс. Духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи заявил, что не испытывает оптимизма по поводу переговоров. Российский дипломатический источник "Ъ" оценил их шансы как 50:50, а госсекретарь США Джон Керри предупредил: альтернативой дипломатии может стать применение силы.
Фото: Dragan Tatic/Austrian Foreign Ministry/Handout , Reuters
Вчера в столице Австрии открылся первый раунд решающих переговоров по иранской ядерной проблеме. Шестерке международных посредников (РФ, США, Китаю, Франции, Великобритании, ФРГ) и представителям Ирана предстоит к середине июля урегулировать противоречия, разрешить которые сторонам не удавалось последние десять лет. За этот период конфликт несколько раз едва не доходил до силовой развязки, но в ноябре минувшего года дипломатия все же принесла первые долгожданные плоды: Иран согласился частично приостановить ядерную программу в обмен на облегчение действующих в отношении него западных санкций. К реализации этого промежуточного соглашения стороны приступили 20 января.
Итогом же стартовавших вчера переговоров должно стать "долгосрочное и всеобъемлющее" решение ядерной проблемы. Иными словами, у международного сообщества не должно остаться опасений, что ядерная программа Ирана носит военный характер, и, соответственно, поводов для поддержания нынешнего режима санкций. На поиск компромисса у переговорщиков есть пять месяцев — соглашение должно быть готово к 20 июля. Накануне духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи заявил, что не испытывает оптимизма по поводу исхода консультаций. Российский дипломатический источник "Ъ" оценил их шансы как 50:50, а госсекретарь США Джон Керри предупредил, что альтернативой дипломатии может стать применение силы.
Устранить противоречия и выйти на долгосрочное всеобъемлющее соглашение будет крайне непросто: по сути, ноябрьские консультации были лишь разминкой перед нынешними переговорами, сорвать которые может любой из многочисленных подводных камней. Это, в частности, судьба строящегося тяжеловодного реактора в Араке, на котором может нарабатываться плутоний: США требуют его закрыть, Иран готов разве что на перепрофилирование. Это и участь обогатительного комплекса Фордо, укрытого от ракетного удара толщей скалы: Вашингтон его существование не устраивает, Тегеран же настаивает, что комплекс нужен для исследовательских целей. Ожесточенные споры будут вестись по количеству и типу центрифуг, которые можно будет иметь Ирану, допустимого уровня обогащения урана, а также по поводу увязки режима инспекций и постепенного снятия односторонних и многосторонних санкций. Американцы хотят включить в повестку переговоров и вопрос об иранских баллистических ракетах. Иранцы же категорически отказываются его обсуждать.
"Все это сложные задачи, но, как показали ноябрьские переговоры в Женеве, при наличии политической воли технические вопросы вполне решаемы,— пояснил "Ъ" эксперт ПИР-Центра Андрей Баклицкий.— Самая сложная часть переговорного процесса будет проходить не в Женеве и Вене, а в Вашингтоне и Тегеране". Прорыв стал во многом возможен благодаря прямым тайным переговорам США и Ирана в обход "шестерки". Впрочем, по информации "Ъ", Россия о них была хорошо осведомлена и внесла свой вклад.
Однако, по мнению экспертов, на сей раз даже такой ход не гарантирует успеха. "Ни одна из договаривающихся сторон не может позволить себе показаться слишком мягкой,— говорит Андрей Баклицкий.— Президент Ирана Хасан Роухани рискует потерять поддержку Хаменеи, не раз высказывавшего сомнения в успехе переговоров. Барак Обама может не удержать под контролем конгрессменов, настаивающих на ужесточении санкций против Ирана. В обоих случаях переговоры будут сорваны". По мнению эксперта, "лакмусовой бумажкой" станет решение главного вопроса — о принципиальном праве Ирана на обогащение урана. "Тегеран настаивает, что не откажется от обогащения, гарантированного Договором о нераспространении ядерного оружия, Вашингтон не торопится официально признать это право,— пояснил эксперт.— Удастся ли сторонам найти взаимоприемлемые формулировки, сказать не может никто".