В западных странах продолжаются дискуссии о налогах, бюджетных дефицитах и пределах госдолга. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев напоминает, что в таких вопросах российские власти всегда были гораздо свободнее.
В отличие от многих других форм налогообложения акцизы можно брать голыми руками
Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ
По данным английского путешественника Джильса Флетчера, в конце XVI века доходы центрального бюджета в России составляли 1400 тыс. руб. в год, из них 600 тыс. прямых налогов и 800 тыс. косвенных. При Иване Грозном доходов было несколько меньше: прямые и косвенные налоги давали в совокупности 1200 тыс. руб. В Англии в это время прямых налогов не существовало, и, скажем, король Генрих VIII получал в виде косвенных налогов 140 тыс. крон (одна крона равнялась пяти шиллингам). По тогдашнему курсу, применяемому английскими и русскими купцами, это составляло в четыре раза меньше дохода царя Ивана. Современники указывали, что при Иване Грозном никаких ограничений налогообложения не существовало и при малейшей нужде государства в деньгах просто вводились новые налоги. Три четверти доходов уходило на выплату жалованья армии и покупку боеприпасов.
Важным источником доходов Грозного служили 36 городов с окрестными деревнями и селами, принадлежавшие лично царю. Кроме налогов в денежной форме они поставляли ко двору различную снедь — хлеб, мед, рыбу. (В названии современного московского района Хорошево-Мневники имеется указание на деревню Мневники, жители которой поставляли царю ныне вымершую реликтовую рыбу мень, считавшуюся деликатесом.) Несмотря на роскошь царских пиров, описанную Михаилом Булгаковым в пьесе "Иван Васильевич" на основе исторических материалов, в царском хозяйстве оставалось много провизии, и она реализовывалась на внутреннем российском рынке. Таким образом, царь Иван был крупным розничным торговцем и выручал от торговых операций дополнительно к налогам 200 тыс. руб. в год.
В европейских странах налоги вызывали постоянные споры, и власти не могли считать себя совершенно свободными в их взимании. В XVI-XVIII веках главным европейским налогом были акцизы: в то время все вели бесконечные войны, а с помощью акцизов их очень удобно финансировать. Особенно отличались в этом отношении Голландия и Франция. В 1659 году английский торговый представитель, находившийся в Гааге, сообщал в Лондон: "Удивительно видеть готовность, с какой голландцы соглашаются платить налоги — такие большие, как будто продолжается война с Испанией. Человек, который заказывает в гостинице мясное блюдо, должен заплатить 19 акцизов. Голландские рыбаки платят акцизы на пойманную ими рыбу, если они просят жену ее зажарить".
Только в Великобритании акциз считался, по выражению одного из английских философов, "проклятым налогом, придуманным негодяями". Современный американский исследователь Чарльз Адамс заметил по этому поводу: "Английская ненависть к акцизам на первый взгляд граничит с безумием, потому что на самом деле этот налог имеет много достоинств. Им можно обложить товары не первой необходимости и избавить бедняков от его уплаты. Его легко собирать, потому что достаточно контролировать только торговцев. Но англичане не видели этих достоинств. Для них акциз означал ущемление свободы". Когда британский министр финансов Роберт Уолпол (его часто называют первым премьер-министром в истории Великобритании) в 1723 году предложил парламенту ввести акцизы на чай и кофе, один из членов оппозиции возмутился: "Мы что, должны пожертвовать английскими правами и свободами ради того, чтобы избежать некоторого снижения государственных доходов?"
Уолпол хотел сделать акцизы основой британского бюджета, но, после того как толпы налогоплательщиков вышли на улицы под лозунгом "Свобода, собственность и никаких акцизов", был вынужден снять свои налоговые предложения, заявив: "Игра окончена. Я хотел сделать Англии благо, но вызвал гнев народа. Оказалось, что мои налоговые законопроекты можно ввести в действие только с помощью армии. А если бюджетные доходы нужно обеспечивать мечом, это означает конец свободы в Англии. Я не хочу быть министром, который из-за налогов проливает кровь".
Подоходный налог англичане тоже не любили. В 1449 году попытка его ввести закончилась восстанием в графстве Кент. В результате король был вынужден отрубить голову главному сборщику налогов, а сам налог отменил. В 1472 году Эдуард IV добился от парламента введения 10-процентного подоходного налога, чтобы нанять 13 тыс. лучников для войны во Франции. Англичане отказались платить, и королевский министр финансов признал, что налог придется отменить. В 1641 году парламент принял закон, согласно которому дворяне платили подушный налог (от 100 фунтов в год для герцога до 10 фунтов для сквайра), а недворяне — подоходный (5% в год). Недворяне платили настолько неохотно, что в 1698 году подоходный налог был отменен с формулировкой "не подходит для Англии".
Однако подоходный налог в его современном виде заимствован всеми странами именно из Англии. Его ввели в 1799 году, чтобы найти деньги для войны с Наполеоном, не повышая акцизы. (Нынешние налоговые декларации в США и России полностью копируют английские декларации того времени.) Англичане согласились платить при условии, что налог будет отменен через полгода после окончания войны. Его действительно отменили (и даже уничтожили весь архив налоговых деклараций), но потом снова ввели, потому что Великобритания продолжала воевать, а налогоплательщики вновь согласились помочь государству.
В 1894 году в Англии придумали сделать ставки налога прогрессивными. Идея прогрессивного налогообложения вызвала ожесточенные дискуссии о свободе и гражданских правах в Англии и особенно в США. Но в конце концов налогоплательщики признали, что раз сам подоходный налог не слишком ущемляет их свободу, то богатые могут заплатить и побольше.
Конечно, в современной Великобритании, как и в любой другой западной стране, налогоплательщики платят и подоходный налог, и акцизы. Они уже давно убедились, что государство в общем-то не посягает на их свободу, и согласны проявить к нему снисхождение. Впрочем, лишь до известных пределов: Маргарет Тэтчер была вынуждена уйти в отставку после попытки ввести подушный налог, по-прежнему ненавидимый англичанами.
Гоголевскому Чичикову с готовностью продавали мертвые души, чтобы не платить денег хотя бы за умерших крестьян
В России налоги споров не вызывали. Петр I ввел подушный налог и для его сбора применял армию, для содержания которой налог, собственно, и предназначался. В царствование Екатерины II подушная налоговая система приобрела окончательную стройность. Агентами по сбору налога в размере одного рубля в год с крепостной крестьянской души были помещики. Соответственно, жалуя кому-нибудь 100 тыс. душ, государыня возлагала на пожалованного обязанность вносить в бюджет 100 тыс. руб. в год, а уж как он возьмет эти деньги с крепостных, ее не волновало. Помещики были не совсем в восторге от такой системы. Именно поэтому гоголевскому Чичикову с готовностью продавали мертвые души, чтобы хотя бы за умерших крестьян не платить денег.
Полную свободу царских властей в бюджетных вопросах наглядно иллюстрирует госбюджет на 1900 год. Он отличался рекордным профицитом — 29 304 000 руб. В соответствии с бюджетом расходы составляли 1 554 441 000 руб. Доходы предполагались в размере 1 583 744 000 руб. По сравнению с 1899 годом расходы были увеличены на 101 782 000 руб., а доходы — на 124 617 000 руб. Откуда взялись дополнительные доходы? Главным их источником стало расширение казенной продажи водки и спирта: это должно было принести 25,9 млн руб. Еще 22,1 млн руб. давало дополнительное налогообложение продажи спиртного. Министерство финансов исходило из того, что с 1 июля 1900 года казенная продажа водки и спирта должна быть введена еще в семи губерниях и областях (в частности, в Курляндской, Лифляндской и Эстляндской). Были значительно увеличены предполагаемые поступления от таможенных пошлин — на 21,2 млн руб. Доходы от казенных железных дорог должны были вырасти на 19,1 млн руб. Доходы от промыслового налога — на 5,1 млн руб. Доходы от возврата ранее выданных бюджетных ссуд — на 5 млн руб. Доходы от гербовых пошлин — на 2,9 млн руб. Наконец, доходы от табачных акцизов должны были вырасти на 2,3 млн руб.
Куда пошли дополнительные доходы? В основном на расширение расходов самого Министерства финансов. На распространение казенной продажи спиртных напитков министерство должно было потратить дополнительно 28,2 млн руб. На кредиты железным дорогам было направлено дополнительно 4,9 млн руб. Наконец, расходы на укрепление таможенной и акцизной систем, а также в целом на увеличение собираемости налогов возросли на 3,2 млн руб.
В советские времена свобода властей в налогово-бюджетных вопросах сохранилась в полной мере. Никаких налоговых дискуссий с гражданами не проводилось, они должны были уяснить только то, что бюджет — закон. Дело дошло до того, что в 1959 году Никита Хрущев в США по американскому телевидению заявил, что СССР вообще готов отменить любые налоги. Продемонстрировав абсолютный, так сказать, налоговый волюнтаризм, первый секретарь ЦК, впрочем, налоги так и не отменил.
Сейчас власти западных стран в жесточайших дискуссиях с гражданами решают судьбу налогов и бюджетов. Чего стоит только что закончившаяся битва в американском Конгрессе вокруг разрешения президентской администрации расширить пределы госдолга и сохранения бюджетного дефицита в 3% ВВП. Российские власти чувствуют себя гораздо увереннее: бюджетный дефицит меньше, чем в других странах, и дискуссий о расширении госдолга не ведется. Граждане не рассматривают бюджетные доходы как деньги, которыми они вынуждены поступиться. А из заявлений властей они могут уяснить, что с бюджетом все в порядке. Собственно, бюджет зависит от мировых цен на нефть, а с ними спорить не приходится.