Святой Владимир может занять место Дзержинского на Лубянской площади. С такой инициативой выступает РПЦ. Представители церкви направили несколько предложений московским властям. Среди них Воробьевы горы, Поклонная гора и Лубянка. Историк Игорь Чубайс обсудил ситуацию с ведущими Олегом Богдановым и Дарьей Полыгаевой.
Фото: Павел Смертин, Коммерсантъ / купить фото
Относительно Лубянки есть сложности, признают священники. Протоиерей Владимир Вигилянский заявил "Известиям", что именно Лубянкская площадь будет оптимальным местом для установки памятника святому Владимиру.
Д.П.: Вы согласны с протоиреем Вигилянским, что Лубянка — оптимальное место для такого памятника?
И.Ч.: Я согласен с тем, что это не место памятнику Дзержинскому, который был палачом, создателем лагерей. Это было бы парадоксом, если люди бы поклонялись тому, кто их уничтожал. А кому все-таки ставить памятник? Я думаю, это вопрос открытый. Мне интересно предложение православной церкви, я думаю, что оно разумно. Можно делать другие предложения.
Я за то, чтобы не переименовывать, а возвращать исторические названия, возвращать историю. Там ведь был фонтан, поставленный в память о победе в войне 1812 года. Сейчас он находится около здания президиума Академии наук на Ленинском проспекте, который на самом деле был Калужским проспектом.
Другой вариант — фигура, забытая в нашей истории, она вытеснена — Иван III. Вместо него у нас как-то крутится Иван Грозный, который мало чем прославился. На памятнике тысячелетия Руси, который поставлен в Великом Новгороде, Ивана Грозного просто нет. Иван III — это человек, который объединил русские княжества, первый русский царь, при нем появилось слово "Россия". Это колоссальный государствостроитель, его роль огромна. Я знаю человека, который сделал по собственной инициативе памятник именно для Лубянки, он скульптор.
Мне кажется, очень важно не просто принять какое-то решение, а важен механизм принятия решения. У нас нет по существу местного самоуправления, нет прямого самовыбора, нет референдума. Если бы мы выдвинули, если бы вы предложили свое, я предложил бы свое, был бы механизм опроса, механизм выявления мнения в стране — что Россия решит, то и будет, это было бы уже тогда необратимо. А не какая-то группа недобитых ГБистов будет навязывать памятник Дзержинскому, это нам не подходит.
О.Б.: Можно отвлечься от здания ФСБ или КГБ, или ЧК — того, что там раньше было. Там же еще "Детский мир" рядом. Можно что-то детям посвятить, памятник Карлсону поставить. Или Крокодилу Гене.
И.Ч.: Во всяком случае, я не за Карлсона. Это русская столица, а не шведская.
О.Б.: Чебурашка может стоять с Крокодилом Геной.
И.Ч.: Понимаете, есть такое понятие — отрицательный рейтинг, при каких случаях тот или иной деятель никогда не может быть избран. Вот здесь, на мой взгляд, никогда не годится ни при каких условиях Дзержинский. Все остальное — предмет дискуссии. Но нужно создать механизм дискуссий. Если бы ваша станция собрала десять людей, которые наиболее уважаемы, которые независимы, которые бесплатно готовы создать некий гражданский общественный совет. И люди авторитетные, люди профессиональные высказывали бы свое мнение, раздавали бы свои оценки. Тогда какой-то механизм гражданского самоуправления мог бы возникнуть. Швейцарцы решают все на референдумах — у них получается.
Д.П.: Что-то подобное запускал телеканал "Россия" — "Имя России" назывался этот проект. Сталин был в лидерах опроса.
И.Ч.: Да, я помню, конечно. Я даже помню, что поначалу у меня брали интервью, а потом победила другая линия, другая тенденция. Если в городе Кирове провести опрос, то большинство кировчан выскажется не за Вятку, а за Киров, потому что у них нет архивных данных, нет документов, нет материалов. Нужно сначала освободить от цензурного контроля информационные потоки, создать свободный информационный поток, а потом мнение будет действительно надежным. Сейчас мы изучаем не мнение, а эффективность пропаганды, когда изучаем так называемое общественное мнение. Еще нужен целый ряд шагов.