Выставка / Фотография
Фото: webodysseum.com
В Дюссельдорфе показывают выставку одной из самых знаменитых в мире женщин-фотографов — Кандиды Хофер. Холодному обаянию ее минимализма специально для "Ъ" с удовольствием подчинился АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.
В свои 70 лет Хофер достигла всего, о чем может мечтать профессионал — и Германию на Венецианской биеннале представляла, и в Лувре ее выставляли, и на кассельской "Документе" показывали. Ее считают мэтром так называемой Дюссельдорфской школы, хотя училась она поначалу в Кельне, а в Дюссельдорфе поступила к Бернду Бехеру. Вместе с женой Хиллой тот прославился индустриальными фотосериями: их водонапорные башни, газометры и заводские цеха перепахали многих будущих классиков фотографии. В одной компании с Хофер оказались Томас Штрут, Аксель Шютте и самый дорогой фотограф наших дней Андреас Гурски.
Вслед за учителем Хофер тоже предпочитает снимать не людей (ими она увлекалась лишь в начале своей карьеры), но пространства. Ее нынешняя выставка в дюссельдорфском Кунстпаласте собрала около cотни работ, выполненных за последние 40 лет. Все они сделаны в самом Дюссельдорфе. Так понятие школы материализовалось трижды: ученица показывает городу, чье имя она себе присвоила, его портрет.
Кому-то портрет может показаться холодным. Пустые пространства скорее пугают, чем располагают к себе, хотя безлюдье позволяет оценить красоту и художественной академии, и барочного замка Бенрат — не размером, так обаянием сравнимого с потсдамским Сан-Суси, и самого Кунстпаласта. Фотография его тоже вошла в экспозицию, провоцируя зрителя на мысленный эксперимент.
Конечно, музей без публики — нонсенс, кладбище культуры в чистом виде. Да и академия без студентов — словно замок без туристов, весь в прошлом (заброшенный памятник) или в будущем (готовый архив). Но именно пустота позволяет сфокусироваться не на человеческих фигурах, выражениях лиц и случайных позах, но на геометрии самого помещения, его пропорциях и не всегда очевидных связях между отдельными частями. Обезлюдив пространство, Хофер словно его раздевает, что позволяет понять строение скелета, а тем самым и сущность. Кажущийся холодным взгляд оказывается в итоге полным тоски по отсутствующему человеку. Его возвращение наполнит пространство смыслом, но этот шаг автор не может совершить сама. Она передоверяет его зрителю.