В правительстве ФРГ появился новый координатор германо-российского сотрудничества — социал-демократ ГЕРНОТ ЭРЛЕР. В интервью корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО господин Эрлер рассказал, планирует ли он — как то предрекают немецкие СМИ — заигрывать с Кремлем и избегать критики Москвы.
Фото: Reuters / Tobias Schwarz/Files
Фото: gernot-erler.de
— Ваш предшественник Андреас Шоккенхоф (ХДС) известен своей критикой в адрес российских властей, прежде всего по тематике прав человека. Говорит ли ваше назначение о смене курса Германии на российском направлении?
— У Германии большой опыт последовательной политики в отношении целого ряда важных стран, включая, конечно, Россию. Если сравнить политику в отношении России разных правительств ФРГ с конца 90-х, то станет очевидно, что преемственности в ней куда больше, чем изменений. Так должно быть и впредь.
— Реакция немецкой прессы и политических кругов на ваше назначение тем не менее была неоднозначной. Так, лидер партии «Зеленых» Джем Оздемир призвал Берлин не слишком уж сближаться с Москвой, заявив, что у партии СДПГ, «к сожалению, есть тенденция приукрашивать происходящее в России». Вы будете воздерживаться от критики Кремля?
— Немецкая оппозиция имеет право критически относиться к тем или иным назначениям, в том числе к моему. Налицо попытка разделить людей на тех, кто Россию критикует, и тех, кто пытается ее понять. Когда обо мне говорят, что я пытаюсь Россию понять, я не считаю это чем-то обидным. Но я считаю, что одно нельзя отделить от другого. Когда я имею дело с каким-то событием или тенденцией в России, то сначала пытаюсь разобраться в их первопричинах. Это касается и тех случаев, когда из Москвы звучит критика в адрес Запада. Это не означает, что я должен разделять российскую позицию. Но я должен предпринять попытку понять противоположную сторону — для меня это неотъемлемая часть культуры диалога.
— А вы считаете, что понимаете Россию?
— Я всю жизнь — включая многие годы изучения истории — потратил на то, чтобы понять Россию. Это не всегда просто. Но и сейчас, на нынешней должности, я всегда буду стремиться к тому, чтобы разобраться в непонятных для меня вопросах и событиях. Это поможет мне составить о них собственное мнение.
— Но «заигрывания с Кремлем» и «ласковой дипломатии» — цитаты из немецких СМИ — ожидать не стоит?
— Нет, эти термины не подходят к отношениям между Германией и Россией. Нам предстоит заниматься серьезными задачами на международной арене. И нам нужна конструктивная политика Москвы. Сейчас она есть — в сирийском вопросе, в отношении Ирана и ближневосточного урегулирования. Без конструктивного отношения со стороны России эти проблемы не решить. Скоро грядет еще одно важное событие — Олимпиада в Сочи. Интерес к России растет, и это нормально: людям всегда интересно узнать больше о стране, где проводятся Игры. Внимание к России может быть использовано на благо, но оно означает и то, что в отношении некоторых вещей будет звучать критика, и это тоже нормально.
— Президент ФРГ отказался ехать в Сочи, говорят, что из-за его критической позиции в вопросе о ситуации с правами человека в России. С вашей точки зрения, такими жестами можно улучшить дела в этой сфере в РФ?
— Конечно, некоторые расценили это решение как определенный сигнал. Но с российской стороны кто-то может расценить его как захлопнувшуюся дверь. А таких шагов стоит, на мой взгляд, избегать. Одной из характеристик политической культуры в Европе является как раз стремление к диалогу, к откровенному обсуждению разногласий и проблемных тем. Но захлопывать двери — это не выход из ситуации.
— Ряд немецких политиков призвали, однако, не «дать себя ослепить такими косметическими мерами, как помилование Ходорковского в преддверии Игр в Сочи». Вы считаете его освобождение косметической мерой?
— Честно говоря, я считаю, что сейчас еще рано об этом судить. Разумеется, этот жест вписывается в контекст подготовки к Олимпиаде и естественного желания Владимира Путина сделать ее успешной. Он не мог не знать, что во многих западных странах критически относятся к некоторым моментам в России. Амнистию Ходорковского, Pussy Riot и активистов Greenpeace можно считать определенным сигналом Западу. Вопрос в том, что будет дальше? Меня периодически спрашивают, можно ли это считать «оттепелью». Время покажет, является ли это началом более либерального отношения к оппозиции и критически настроенным представителям гражданского общества или это лишь жест доброй воли накануне Сочи. Мы это поймем только после Олимпиады.
— Вы будете помимо России отвечать и за отношения с Украиной. Что пошло не так в битве за Киев между ЕС и Россией?
— Прошу с пониманием отнестись к некоему замешательству по украинскому вопросу внутри ЕС. Представители Евросоюза на протяжении нескольких лет вели переговоры с президентом Виктором Януковичем. И до самого последнего момента все происходило в соответствии с устраивающими обе стороны договоренностями. Оставалось лишь поставить подписи под Соглашением об ассоциации на вильнюсском саммите «Восточного партнерства». И вдруг этот процесс прервался. Естественно, что это вызвало разочарование в ЕС. Никто ведь не стремился к конфликту с Россией. Идея об ассоциации обсуждалась еще с 2004 года, со времен «оранжевой революции». ЕС тогда хотел вовлечь Украину в программы, которые способствовали бы ее развитию — Соглашение об ассоциации должно было стать кульминацией этих усилий. Может быть, в ЕС слишком поздно осознали, что это чревато конфликтом. Дело в том, что не всем было ясно, вынуждена ли будет Украина выбирать между ассоциацией с ЕС и сближением с Таможенным союзом. Серьезность этих противоречий была, видимо, замечена слишком поздно.
Тем не менее вы должны понимать, что Украина повела себя неожиданно и что отчасти ее поведение могло быть обусловлено давлением извне. Мы обратили внимание на принятые Россией меры в отношении импорта с Украины. Они могли сыграть важную роль, поскольку Украина находилась в отчаянном финансовом положении. Иными словами, это было большим разочарованием, и оно отложило осадок на отношении (ЕС.— “Ъ”) к России, поскольку мы видели, что Москва оказывает давление на украинское руководство.
Теперь надо понять, как найти выход из этой ситуации. Россия предложила Украине очень щедрую помощь. Но я не верю, что это поможет решить проблемы Украины в долгосрочной перспективе. «Нет» в отношении ассоциации с ЕС не может быть украинской стратегией будущего.
— Раньше Германию считали своего рода посредником между Россией и ЕС. Эта роль утеряна?
— ЕС и ФРГ должны решить, нужен ли такой посредник. Но если он нужен, то не должен однозначно занимать ту или иную сторону.
— Как, например, в случае, когда (теперь уже бывший) глава МИД ФРГ Гидо Вестервелле появился на Майдане?
— Да, это был сигнал, который однозначно несовместим с ролью посредника. Это ясно. Но теперь у нас новое правительство, и оно должно принять решение относительно своей будущей политики на обоих направлениях.
— Вы якобы выступаете за компромисс с Россией по ПРО. В чем ваши предложения?
— Не пускаясь в детали, скажу: я считаю, что нужно действовать строго в соответствии с коалиционным соглашением (нового правительства ФРГ.— “Ъ”). А в нем ясно говорится о необходимости избегать любой конфронтации с Россией по теме противоракетной обороны. Я к этому отношусь со всей серьезностью и считаю, что с Россией в этой сфере необходимо сотрудничать, а это, скорее всего, возможно только если стороны проявят готовность к компромиссу.
— Когда вы планируете посетить Россию в новой должности?
— Я уже принял первое предложение — посетить «Немецкую неделю» в Санкт-Петербурге 23 февраля. Принял с удовольствием, потому что обожаю этого город, неплохо знаю и его, и его жителей.