"Никакая охрана кайзеру не поможет"

Как подданные русского императора собирались убить германского

Когда положение на фронтах Первой мировой войны начало складываться для русской армии не самым лучшим образом, в Министерство внутренних дел поступило предложение осужденного революционера-боевика Якова Сосны об организации убийства германского кайзера Вильгельма II. Детали предстоящей операции террорист обсуждал с высокопоставленными чиновниками МВД.

Евгений Жирнов

"Необходимые средства будут доставлены"

Странная история подготовки ликвидации германского кайзера началась осенью 1915 года. 26 и 27 октября директор департамента полиции Министерства внутренних дел действительный статский советник Р. Г. Моллов встретился в Москве с ссыльнокаторжным Яковом Сосной для обсуждения переданного им через тюремное начальство секретного письма. Нужно признать, что, с точки зрения руководства МВД, предложение заключенного заслуживало самого внимательного рассмотрения. Янкель Мееров Сосна, как он значился в официальных документах, или Яков Михайлов Сосна, как он сам себя называл, был давно и хорошо известен полиции как революционер-боевик, за свои преступления приговоренный в 1908 году к десяти годам каторжных работ. Доверять подобному субъекту полицейское начальство, казалось бы, не могло. Но, находясь под стражей, Сосна начал сотрудничать с полицией и, как говорилось в документах, "выдал несколько лиц".

Кроме того, предложению раскаявшегося боевика добавляли весомости и другие обстоятельства. Он в совершенстве знал немецкий язык, бывал в Германии и имел там родственников, занимающих достаточно высокое положение. В сочетании с опытом подпольной и террористической работы это делало предложение Сосны заслуживающим рассмотрения и обсуждения.

Ситуация на фронтах была плачевной. За 1915 год Россия потеряла Галицию и все Царство Польское, понесла тяжелейшие людские и материальные потери. Так что ликвидация Вильгельма II как демонстрация силы Российской Империи могла бы иметь большое значение. Кроме того, как следовало из документов по делу Сосны, чиновники МВД рассчитывали, что после убийства кайзера в Германии начнется паника. И этим, по-видимому, должна была воспользоваться для успешного наступления русская армия.

Правда, в некогда дружной семье европейских монархов, связанных между собой родственными узами, не принято было кого-либо лишать трона подобным образом. И наверняка это обстоятельство должно было стать решающим при рассмотрении плана покушения. Но поражения вызвали в российских правящих кругах кадровую чехарду, осложненную сопутствующими обстоятельствами. Так, из-за того, что Болгария вступила в войну на стороне Германии, болгарина по происхождению Русчу Георгиевича Моллова отстранили от должности.

Дело о покушении на кайзера перешло в ведение товарища министра внутренних дел тайного советника С. П. Белецкого, который в январе 1916 года отправил в Москву для допроса Сосны члена совета Министерства внутренних дел действительного статского советника С. Е. Виссарионова. 15 января ссыльнокаторжный вновь изложил ему основные положения своего плана и условия, на которых он был готов осуществить теракт. Но в феврале 1916 года Белецкий был уволен. И с помощью Виссарионова в существо вопроса начал вникать новый начальник департамента полиции генерал-майор Е. К. Климович.

В том, что к делу подошли всерьез, сомневаться не приходилось. Якову Сосне предложили составить более подробный план предстоящей операции, который он адресовал Виссарионову. Первый пункт плана гласил:

"Пункт 1. Прежде всего еще раз напомню, что никаких денег на мое предприятие от правительства не потребуется, так как необходимые средства будут доставлены лицом согласно моему заявлению от 16 января и отмеченному Вами, с тем, однако, условием, чтобы за время моего отсутствия жена моя получала ежемесячно пособие от правительства согласно протоколу, составленному от 27 октября пр. года действительным статским советником г. Молловым, и, наконец, если задача моя будет выполнена в своей какой-либо части, то правительство обязуется вернуть деньги лицу, предоставившему их для моего предприятия".

"Мы окажемся ими"

Существенную часть операции по плану Якова Сосны занимала ее подготовка:

"Пункт 2. После необходимого мне отдыха... я явлюсь в Петроград или куда будет приказано, где, между прочим, мне необходимо точно узнать от высших властей, считается ли мое предложение настолько важным, как я выше об этом говорил, и если этот факт будет мною установлен в утвердительном смысле, тогда я отправлюсь в один из провинциальных городов Швеции, где завербую трех человек приблизительно моего возраста, с техническим образованием, обязательно дворян, которых привезу в Петроград, где их должно определить на службу по их специальности и при таких договорных условиях, чтобы они не пожелали и не могли вернуться на родину за все то время, которое мне понадобится для совершения начертанного задания. Им должно выдать копии с их документов, а последними я воспользуюсь для моих целей. После чего правительство должно мне дать двух человек в сотрудники, и если возможно будет, то офицеров генерального штаба, но если не найдется охотников, то нужных мне людей я найду сам. Требования, предъявляемые к двум моим сотрудникам, суть следующие: 1) оба должны быть интеллигентные люди, физически здоровые, похожие на шведов или немцев, от 30- до 40-летнего возраста; 2) оба должны хорошо владеть шведским и немецким языками; 3) оба должны быть опытными авиаторами, более или менее знакомыми с техникой и механикой; 4) они должны быть преданы государю и родине настолько, чтобы в нужный момент не задумались пожертвовать собой.

Пункт 3. Когда лица, согласно вышесказанным требованиям, будут налицо, тогда я попрошу правительство снабдить меня письмом частного и секретного характера к представителю Российской Империи, аккредитованному при шведском короле; в оном письме должно быть лишь сказано, чтобы мне было оказано некоторое содействие в указании нескольких видных сановников, зарекомендовавших себя ярыми германофилами, и чтобы упомянутый представитель принял временно на хранение деньги, которые ему будут нами вручены. Вот и все, что мне потребуется от сказанного представителя. Что касается рекомендаций к этим шведским сановникам-германофилам, то их я добуду собственными средствами. После чего одного из моих сотрудников я направлю к одному из таких сановников, от которого им будет получена протекция к германским властям на предмет принятия нас на службу в качестве добровольцев-партизан. С документами привезенных мною в Россию трех лиц, согласно моей системе (о сущности таковой умолчу), будет устроено нечто, что мы окажемся ими, т. е. фотографические карточки будут приложены к документам, с нахождением таковых при учреждении, выдавшем эти документы, везде, где это нужно, будет засвидетельствовано, что мы являемся теми самыми лицами прилагаемых карточек самого благонадежного поведения, отправляющимися в Германию с целью ходатайствования лично о приеме на службу добровольцами и изготовления аппарата для надобностей этой службы на собственный счет; так как все трое хорошие летчики, то служить хотят (если германские власти разрешат) в отряде воздушного флота, действующего на русском фронте".

Подготовительный этап операции в Германии, как считал Сосна, не будет чрезмерно трудным:

"Пункт 4. Мы прибудем в Германию с документами, выданными соответствующим консульством, удовлетворяющими всем требованиям и условиям настоящего времени. Так как наличность рекомендации из Швеции еще вовсе недостаточна, а требуется протекция влиятельных лиц в самой Германии, дабы можно было добиться приема нас на службу в полном соответствии моего плана, то мною будет сделано следующее: 1) ввиду того, как Вам уже известно, что двоюродный брат мой состоит на службе у Круппа в течение более 18 лет, то у него имеются связи, главным образом через родных его жены, я буду иметь возможность получить рекомендации в том смысле, как мне будет желательно, к некоторым лицам, переходя от которых все далее, я, таким образом, доберусь до семейства Круппа, от которого уже получу протекцию к тем властям, от которых будет зависеть прием нас на службу, согласно нашему желанию и условию. 2) Кроме того, как Вам, вероятно, тоже известно, в Германии существует Боннский университет, в котором Вильгельм в качестве студента проходил курс наук. Вблизи этого университета проживают и поныне два бывших профессора, к которым Вильгельм не только благоволит, но является их другом и с которыми переписывается и часто обращается к ним за советом, невзирая на то, что он кайзер, а они хотя и ученые, но очень скромные люди. Они, эти бывшие профессора, занимаются исключительно научными трудами в тиши своих кабинетов, почти вовсе не выходя из них, и почти совершенно не интересуются делами и переживаниями внешнего мира, кроме научных вопросов, живут по раз установленному порядку, с чисто немецкой аккуратностью крайне однообразно. Вместе с тем они очень доступны, и их посещает масса публики: их бывшие слушатели-студенты, профессора теперешние, нынешние студенты и частные люди, кому есть до них надобность. Ко всему сказанному нужно добавить, что эти люди весьма доверчивы и очень мало знакомы с практической стороной жизни.

Из вышесказанного ясно, что я хорошо осведомлен о жизни этих людей и вообще в курсе дела, а стало быть, также ясно, что у меня есть место, откуда я могу получить рекомендацию к упомянутым ученым; я получу рекомендацию к нынешним профессорам, бывшим студентам — товарищам Вильгельма по университету, от всех же этих лиц я получу протекцию как к нужным властям, так и несколько писем непосредственно к Вильгельму. Тем временем, пока я буду занят вышеприведенными делами, мои товарищи-сотрудники войдут через посредство Иогансена (уже известного Вам близкого родственника моего брата) в корпорацию авиаторов, где будут заняты приобретением аппарата по последнему слову техники, равно отвечающего всем нашим требованиям. Кроме того, ими будет заказано несколько тысяч прокламаций, напечатанных на русском языке, согласно тому образцу, который они получат от меня, с целью бросания их в районы расположения русских войск (понятно, это не будет делаться в действительности). Понятно также, что эти прокламации будут напечатаны в духе весьма выгодном и лестном для немцев. Закончим эту операцию приобретением еще огнестрельного оружия, кинжалов с отравленными лезвиями и всего того, что найдено нужным будет.

Таким образом, из сказанного можно будет усмотреть, что нами будут приняты все меры к тому, чтобы мы были приняты в отряд воздушной эскадры врага, действующего на русском фронте; даже в том случае, если немцы принимают только своих чистокровных же немцев, они сделают в данном случае исключение. Если же, невзирая на все рекомендации и протекции, нас все-таки не примут официально, то сделают это частным образом, т. е. разрешат действовать отдельно в качестве партизан, что будет мною достигнуто наверняка средствами, о которых говорить здесь не хочу.

Примечание 1. Если нас примут официально, как сказано в 4 пункте, то только двоих, меня и одного моего сотрудника, ибо второго я оставлю в тени, в качестве нашего резерва и для другой надобности, которая будет видна из дальнейшего изложения".

"Он будет "Снят""

Важнейшую часть плана составлял способ проникновения в ставку кайзера:

"Пункт 5. В том или другом случае, как сказано в конце 4 пункта, после всей подготовительной работы, которая займет не более месяца времени, мы все трое отправимся на нашей машине через расположение фронтов врага к тому месту, где, по данным, которые мы будем иметь, находится ставка Вильгельма, указанием чему послужат охраняющие его аэропланы...

Пункт 6. Когда мы перелетим то пространство, которое мы сделаем с испорченной в некоторых частях машиной, мы спустимся вблизи ставки Вильгельма. Конечно, прежде всего мы расскажем историю приблизительно следующего содержания: мы пролетали над фронтами расположения русских войск, где сбросили большое количество прокламаций и несколько бомб, но ввиду сильного обстрела и преследования таких-то воздушных аппаратов, в связи с порчею в некоторых местах нашего аппарата мы вынуждены были поспешно уйти с места действия. Потом мы сдадим письма для передачи Вильгельму (копии с этих писем будет иметь товарищ, высаженный нами). Принимая во внимание: во-первых, самый аппарат наш, ясно свидетельствующий его германское происхождение; во-вторых, упомянутые письма, в которых, между прочим, окажется убедительное ходатайство об оставлении нас в ставке Вильгельма как обожающих кайзера и весьма ревностных поклонников его гения людей; в-третьих, прокламации также послужат хорошей рекомендацией; в-четвертых, некоторые мелочи, имеющие показной частный характер, как письма некоторых видных людей в Германии, медальон-портрет с соответствующей надписью лица, уважаемого самим Вильгельмом; в-пятых, наконец, документ, который мы будем иметь от германских властей, разрешающий нам действовать в пользу немецких интересов в качестве партизан, наш прилет со стороны русского фронта и испорченная машина — ясно будут свидетельствовать, что мы действительно и несомненно их друзья. Им никогда не придет в голову, при наличности всех перечисленных мною данных, о наших дерзких, нахальных и коварных замыслах. А с первой минуты нашего появления в ставке мы наготове к исполнению нашей задачи. Кроме нашей готовности действовать у меня есть основание полагать, что мы будем иметь достаточные шансы на успех, так как нас, несомненно, могут оставить в ставке Вильгельма на службе; но если это не удастся, то, во всяком случае, нас не выпроводят раньше, чем будет исправлена машина, а этим временем мы постараемся воспользоваться. Так или иначе, произойдет дело — будем видеть на месте".

Сосна считал, что после проникновения в ставку покушение станет вполне осуществимым:

"Некоторые привычки Вильгельма мне более или менее знакомы, например его стремление в некоторых случаях остаться одному где-нибудь в стороне, далеко от окружающих его людей, и хотя его охранители наблюдают за ним, но с более или менее почтительного расстояния. Словом, как бы то там ни было, но момента своего мы не пропустим. Для совершения этого акта, т. е. убийства Вильгельма, мы выберем оружие, какое позволит положение вещей, включительно до моего снаряда, т. е. того средства, как я уже заявлял, коим причиняется моментальная смерть. Как заранее будет между нами условлено, товарищ мой явится исполнителем этого акта, а я буду занимать такое положение с приготовленным аппаратом, чтобы ему после того, как дело будет сделано, можно было спасаться вместе со мной, но если он вовремя не успеет добежать до меня, то ему останется только покончить с собой, чтобы не подвергнуться пытке и прочим прелестям; впрочем, на этот счет мы оба приготовимся. Если же мне придется удирать, то я сделаю это только в том случае, во-первых, если увижу полнейшую невозможность спасти товарища и, во-вторых, увижу, что цель достигнута. В противном случае, если я завижу несостоятельность моего товарища или вообще какую-нибудь заминку с его стороны, тогда я сам обращусь на врага".

Яков Сосна подробно объяснял, почему не может сам пойти на убийство:

"Сознаюсь, что мне совсем нежелательно самому убивать его по причине лишь того, что за это могут сильно поплатиться мои соплеменники, проживающие в Германии и Австрии, а узнают о моей национальности по особому знаку на теле, свойственному семитам. Однако я знаю заранее, что в силу того неотвратимого закона, по которому летит ядро, выброшенное орудием, или камень, падающий с высоты, я буду вынужден при условиях, как выше сказано, сделать это. Ибо в такой момент не приходится думать только о спасении себя, так как дело это важнее не только каких-нибудь двух жизней, но если бы потребовалось отдать тысячу жизней, то и тогда за такое дело можно было бы ими пожертвовать, соображаясь с тем обстоятельством, что в нынешнее горячее военное время погибает ежедневно, а подчас и зря много, много жизней. Прошу заметить, что из всего вышесказанного вовсе не следует, что мы бросимся убивать или что бы то ни было делать на авось. Нет, мы будем исполнять то или другое дело только в том случае, когда будем иметь полную уверенность, что рискуем своей жизнью ввиду несомненного успеха, и только тогда мы не задумаемся пожертвовать собою... Что касается высаженного в известном месте нашего сотрудника, то, во-первых, через него в случае нужды мы будем делать сообщения в наш тот или другой штаб, во-вторых, в случае неудачи изложенного плана я, приступая к другому, выдвину этого сотрудника, и хотя плана здесь приводить не буду, но замечу, что так или иначе, а дело будет приведено к желаемому результату и никакое знание известных людей в лицо, никакая охрана кайзеру не поможет, ибо он будет "Снят"".

"Знают решительно все"

Как писал Яков Сосна, он надеялся получить всю необходимую для проведения акции информацию из серьезного источника:

"В Германии проживает знакомое мне большое семейство; адрес и фамилию даже за давностью времени я совершенно забыл, но, будучи на месте, не представляется трудным восстановить все это через брата, бывающего в этом семействе, о чем он мне писал в 1912 году. Нужно сказать, что семейство это имеет близкого родственника, состоящего на службе в качестве камердинера во дворце Вильгельма; дочери же этого родственника часто посещали это семейство, от которых мне часто приходилось слышать рассказы как относительно кайзера, так и о тех ученых, приведенных мною в 4 пункте, и о многом другом, так что в этом семействе знают решительно все, что делается во дворце Вильгельма, и всю частную его жизнь, и всех тех, к кому он благоволит и с кем имеет переписку,— одним словом, знают всю подноготную".

По всей видимости, план сочли сложным, но выполнимым. Вскоре после его получения в МВД Сосну перевели из московской центральной пересыльной тюрьмы в Петроград. Скорее всего, для уточнения и проработки деталей. Правда, не на конспиративную квартиру, а в крепость. Но кадровая чехарда продолжалась, и в сентябре 1915 года генерала Климовича сняли с поста директора департамента полиции. Неразбериха усиливалась, а в феврале 1917 года случилась революция.

Арестованный Временным правительством С. Е. Виссарионов на допросах утверждал, что не помнит фамилию каторжника, предлагавшего убийство кайзера, называл его аферистом, а план — фантастическим. Но эту часть его показаний засекретили. Возможно, потому, что план начал осуществляться. Но это только предположение. Ни следователи Временного правительства, ни большевики, заинтересовавшиеся делом после прихода к власти, так и не смогли найти Якова Сосну.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...