Сон от первого брака

Премьера театр

Театр на Малой Бронной выпустил спектакль по пьесе известного каталонского драматурга Жорди Гальсерана "Канкун". Постановку осуществил художественный руководитель театра Сергей Голомазов. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Лучшие пьесы барселонца Жорди Гальсерана (его "Метод Гренхольма" уже по достоинству оценен нашими театрами, теперь вот очередь дошла и до "Канкуна") можно считать подарком для опытных режиссеров, которые, с одной стороны, не чураются запросов демократической публики, а с другой — не желают опускаться до "слишком женатых таксистов" и "приехал муж из командировки". Аккуратно выводящий Малую Бронную из тупика Сергей Голомазов принадлежит к числу именно таких режиссеров. Он не забывает о том, что руководство не самым счастливым репертуарным театром — это искусство возможного.

В своей умной комедии Гальсеран использует вроде бы весьма банальную на первый взгляд комедийную расстановку персонажей: супружеские пары на отдыхе выясняют отношения. Но предлагает весьма небанальное развитие ситуации и интересные выводы. По 20 лет уже прожили вместе Рене с Винсентом и Лаура с Пабло. Одна пара побогаче, другая победнее, у одной двое детей, вторая бездетна, но дружат они все эти годы верно и соблюдают традицию отдыхать вместе. И вот посреди отдыха на прекрасных пляжах мексиканского Канкуна Рене, находясь в изрядном подпитии, вызванном, видимо, семейным кризисом, вдруг признается, что 20 лет назад, когда двое молодых людей и две девушки еще просто дружили, она, спрятав ключи от машины, оставила рядом с собой того, кто больше нравился, а не того, кто должен был остаться по логике вечера. В эту-то ночь обе семьи, как мы понимаем, фактически и сложились. То есть открывается, что в фундамент счастья обеих пар была положена ложь, вернее, удавшаяся попытка манипуляции. Реакция на сообщение у всех оказывается разной, но важной будет одна: недалекий Пабло вдруг предлагает в оставшиеся дни отдыха смоделировать упущенное давным-давно, то есть попросту поменяться мужьями-женами и посмотреть, как бы все могло быть, если развивалось бы по правде.

В сущности Жорди Гальсеран в своей пьесе объясняет, что по правде у людей получается так же скверно, как по лжи, а то и хуже. Не хочется писать спойлеры по отношению к спектаклю, которому, будем надеяться, еще жить и жить. Но одно сказать все-таки надо: когда, выспавшись на пляжном лежаке, Рене просыпается, все случается так, как предложил накануне вечером Пабло. Вот только для всех, кроме Рене, статус-кво оказывается вполне естественным, а она все-таки живет реальностью, кончившейся накануне вечером. Впрочем, Гальсеран потом еще дает возможность усомниться, что было реальностью, вчерашнее или сегодняшнее, а что следует считать сном. Не нужно объяснять, что парадоксальная коллизия — жена гонит своего мужа как чужого, а мужа подруги считает собственным супругом — открывает простор для всевозможных комических ситуаций. Гальсеран использует их сполна.

Актеры не отстают от драматурга. Очевидно, что это происходит с разрешения режиссера. Конечно, комедию и нужно так играть — не упуская возможностей взять огонь на себя. Татьяна Тимакова, Надежда Беребеня, Владимир Яворский и Иван Шабалтас делают все, чтобы публика запомнила их героев, и, возможно, именно для этого иногда превращаются из испанских туристов в отдыхающих россиян. У мужчин, кстати, роли выигрышнее: меняясь женами, их герои словно меняются и психофизическими свойствами. Но самая сложная роль все-таки досталась Татьяне Тимаковой: у Рене не предусмотрено явных превращений, но противоречивых состояний много, и есть все основания считать, что актриса с ними скоро справится.

Временами, кстати, подкрадывается волнение, а не пренебрегают ли актеры какими-то тонкостями, которые можно было бы найти в "Канкуне" (кстати, отдельных похвал заслуживает переводчик Владимир Подгусков). Но тут нужно сказать о той "рамке", в которую они помещены. Художник Михаил Краменко поселил их между двумя прозрачными витринами, словно между пляжем и небесами. А вместо горизонта — видеоэкран. На нем несколько раз мелькают вроде бы бессвязные обрывки изображений, точно обломки цивилизации. А температуры воздуха и воды в Канкуне, которую сообщает экран, кажутся объективными данными про приговоренную к смерти жертву — потому что, точно планета Меланхолия из фильма Ларса фон Триера, к Земле в спектакле "Канкун" так же медленно, но неотвратимо приближаются небесные тела — Солнце в дневных сценах и Луна в вечерних. Поначалу ассоциация предстает слишком уж произвольной — где фон Триер, а где Гальсеран. Но постепенно режиссерским решением проникаешься: в конце концов каждый из героев, понимает он это или нет, уже наскочил на свою Меланхолию, и жизнь каждого разбита. Тем более что и Гальсеран предупреждает: ведь нам это только кажется, что можно изменить траекторию и избежать столкновения.