Бывшего шеф-редактора "Ура.ру" Аксану Панову приговорили к двум годам лишения свободы условно. Весь этот срок ей запрещено работать в СМИ. Такое решение вынес в четверг Екатеринбургский суд. Независимый политолог Алексей Воробьев и проректор РЭУ им. Г.В. Плеханова, член Общественной палаты Сергей Марков обсудили ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
— Сторонники Аксаны Пановой, ее адвокаты заявили о том, что создан прецедент — это такой новый способ по затыканию рта либеральной журналистике. Господин Воробьев, вы согласны с такой оценкой?
А.В.: Я бы поставил вопрос шире. Вот то, что Аксане запретили заниматься журналистской деятельностью, мне кажется судебным юридическим нонсенсом. Потому что для начала суду надо было дать определение, что такое есть эта "журналистская деятельность". Это работа в средствах массовой информации? Или Аксана может сидеть дома и писать в любые газеты, журналы, на интернет-ресурсы свои тексты, или она просто может размещать тексты в Facebook, в каких-то социальных сетях — будет ли это журналистской деятельностью или нет? Для начала суд должен был ответить на это, прежде, чем выносить такие формулировки. Поэтому здесь это некий жест отчаяния суда: надо что-то сделать с журналисткой, надо как-то ее наказать, помимо условного срока. И этот жест мне кажется крайне нелепым с юридической точки зрения.
— Господин Марков, ваше мнение?
С.М.: Действительно, странноватое решение о запрете журналистской деятельности. Дело даже не только в том, что она не определена. В законе, наверное, есть какое-то определение этой деятельности, ведь есть же закон о СМИ. А дело в другом: ее же обвинили не в том, что она занималась журналистикой, а в том, что она занималась менеджерской работой. Ей тогда уж нужно было запретить, по логике, заниматься руководящей деятельностью.
— Насколько я понимаю, ее признали виновной по факту вымогательства и принуждения к сделке. Это к журналистике не имеет никакого отношения.
С.М.: Да, это менеджерская работа. Она принуждала, по версии суда, именно не как журналист, а как человек, который руководил средством массовой информации. Но в целом это все-таки решение значительно позитивное для Пановой. Ведь требовали сначала пять лет лишения свободы — это огромный срок. А здесь была какая-то общая линия не наказать, а наоборот, максимально всех освободить, пускай занимаются, кто чем хочет. И эта идея наказать, "дать по рогам" либеральной журналистике — это просто смешно. Извините, оппозиционные журналисты сегодня в российских СМИ господствуют и близки к полному доминированию, чуть ли ни к диктатуре.
— Есть версия, что вся история с расследованием деятельности госпожи Пановой и судом была напрямую направлена против Евгения Ройзмана, который тогда еще только начинал борьбу за пост мэра Екатеринбурга. Как вы к этой версии относитесь?
С.М.: К этой версии я как раз отношусь очень позитивно, просто не успел о ней сказать. Мне кажется, что здесь никаких выводов против либерально-оппозиционной журналистки, это внутренние свердловско-екатеринбургские разборки. Как известно, большая часть элиты этого региона давно воюет против Ройзмана. И, насколько я понимаю, она гражданская жена Ройзмана, они очень близкие партнеры. Это была атака на нее, но эту атаку отбили. И я даже не удивлюсь, если окажется в конечном итоге, что по очень большой рекомендации центра не сажать Панову. И вообще, именно если бы не вмешательство центра, Евгений Ройзман не победил бы в выборах мэра Екатеринбурга. При этом мы видим линию федерального центра на то, чтобы обеспечить оппозиции возможность реального участия в общественно-политической жизни и побеждать реально на выборах.
— Господин Воробьев, прокомментируйте, пожалуйста, это мнение.
А.В.: Я согласен, что вся эта история с Аксаной была затеяна для давления, для жесткого давления на Ройзмана. Хотя, возможно, составы преступления какие-то мелкие и были, большинство журналистов пытается зарабатывать на "черном" пиаре, и на других методах. Возможно, что Аксана где-то что-то как-то нарушила. Но действительно общий тренд центра сейчас — либерализация, в том числе судебных приговоров, судебных решений. Как раз совершенно очевидно, что сейчас приговорить к реальному сроку заключения журналистку, тем более мать — это слишком жестоко и слишком неадекватно выглядело бы. И отсюда как раз и выкатилось. Наказать как-то надо, надо какой-то запрет зафиксировать. Отсюда и был зафиксирован запрет на журналистскую деятельность. Без этого фактически получалось бы, что почти оправдали Панову, дав условный срок.