"Общественное мнение очень быстро забывает предыдущие теракты"
В террористы привлекают умственно отсталых, считает Рамзан Кадыров. По словам главы Чечни, вербовщики намеренно выбирают отставших в развитии, заманивают обещаниями рая после жизни и тем самым зомбируют. Об этом Кадыров заявил в интервью телеканалу "Россия 24". Президент фонда "Петербургская политика" Михаил Виноградов ответил на вопросы ведущей Натальи Ждановой.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
В понедельник утром в Волгограде произошел второй за сутки взрыв. По предварительным данным МВД, в салоне троллейбуса подорвался террорист-смертник, который входил в одну из дагестанских группировок.
— Как бы вы прокомментировали это заявление Рамзана Кадырова по поводу вербовки в террористы?
— Рамзан Кадыров хочет подать теракты как нечто иррациональное, нечто непонятное. Причем отчасти это синхронно общественному мнению России. Но понятно, что задача Кадырова показать, что политика в целом была вся правильная, политика борьбы с терроризмом, тушение терроризма деньгами, по его мнению, были правильными, но случаются какие-то девиации. В то время как в реальности, конечно же, вот эта политика задабривания спорных точек деньгами обоюдоострая: чем больше денег, тем больше конфликтов, тем больше недовольных, тем ситуация уязвимее. Понятно, что проблема терроризма характерна не только для России. По всему миру теракты совершаются отнюдь не умственно отсталыми гражданами.
— В целом как вы оцениваете произошедшее в Волгограде с точки зрения выбранного момента, почему именно сейчас?
- Есть олимпийский фактор, есть желание привлечь дополнительное внимание общественного мнения России, которое очень быстро забывает предыдущие теракты — вспомните взрывы в московском метро, кто помнит, в каком году они происходили, кроме тех, кого это непосредственно коснулось. Поэтому это попытка сделать, с одной стороны, максимально чувствительным общественное мнение в связи с Новым годом и российский истеблишмент в связи с Олимпиадой. В реальности, конечно, это следствие весьма спорной антитеррористической политики, попытки заговаривания темы терроризма с какими-то бессмысленными дурацкими рамками на вокзалах и в аэропортах, которых нет ни в одной цивилизованной стране, которые только создают бытовые неудобства и не решают проблемы. Понятно, что это следствие того, что тема терроризма воспринималась как, скорее, повод для демонстрации активности, нежели реальные шаги. Возьмите Волгоградскую область, регион, где влияние силовых структур в политике и в экономике, скажем так мягко, заметно выше среднего по России, тем не менее, свои прямые функции оказались выполнены вполне себе провально. Силовые структуры занимались своей жизнью, плюс иногда имитировали такую антитеррористическую активность странными рамками.
— Почему именно Волгоград, как вы считаете?
— Опять же, варианты могут быть разные, логика террористов может быть различна, но в представлении общественного мнения России Волгоград — это где-то юг, это где-то не так далеко от Сочи. Хотя в реальности, понятно, что это не совсем рядом, это достаточно разные территории, но это такая промежуточная точка между, с одной стороны, югом и, с другой стороны, все-таки более классическими столичными городами России, плюс психологически город важный, потому что с учетом той его роли, которую он сыграл во время Второй мировой войны, думаю, причины могли быть такими. И, повторюсь, та жизнь, которую вели силовые структуры Волгоградской области в последние годы, произошедшему не препятствовала.
— Вы как-то критично отозвались о рамках металлоискателей. Как вы считаете, существующих мер недостаточно для обеспечения безопасности?
— Не знаю. В аэропорту Израиля нет таких рамок на входе. Зачем нужны рамки на входе на вокзал в аэропорты, когда знаешь, что самыми уязвимыми точками в крупном городе являются, например, станции метро. Шаги ничего не дают, в принципе, они призваны показать, что власть не проглотила очередной теракт, а приняла некие меры. Меры эти ничего, кроме неудобства гражданам, не создают. Хотя если мы посмотрим на вчерашнюю реакцию силовых структур, акцент делался именно на том, что якобы именно рамки позволили сократить число жертв. В реальности любой, кто представляет, как устроен вокзал, понимает, что вокзал сегодня не самая уязвимая точка любого крупного города на фоне метро или торгового центра.
— Но с точки зрения законодательных инициатив, как вы считаете, какие законы могли бы изменить ситуацию? В Госдуме уже несколько законопроектов на рассмотрении, в том числе сейчас выдвинуто предложение об отмене моратория на смертную казнь. Вы считаете, что-то может повлиять из законов на изменение ситуации?
— Я не очень понимаю, как отмена моратория на смертную казнь может повлиять на тех людей, которые жертвуют собой и без того взрываются в ходе терактов. Это решение каких-то других проблем. Это подобно шагам по запрету уголовной ответственности за призывы к отделению тех или иных территорий страны. Это борьба с какими-то очень отдаленными последствиями, но не с причиной. Терроризм — проблема, которая есть в большинстве стран мира, где сколь либо высока цена человеческой жизни. И объявление террористов умственно отсталыми или повторного четвертования уже взорвавшихся проблемы не решают.
— Как вы считаете, почему президент еще не выступил с официальной реакцией? Когда ее ждать, если ждать вообще?
— Во-первых, реакция первого лица в России редко бывает такой максимально оперативной. Понятно, что для российской власти происходящее — некоторый шок. Это требует осмысления и какой-то четко содержательной реакции, мировой такой мифологии — все-таки нужно определиться, как это показывать общественному мнению — как такую случайную девиацию, которая не должна повлиять, если не на новогоднее, то, по крайней мере, на предолимпийское настроение; или как некоторый вызов, который требует от власти демонстрации жестких мер и попыток мобилизации общественного мнения. Проблема здесь еще в том, что общественное мнение может реагировать по-разному. Иногда оно мобилизуется, иногда оно забывает очень быстро про теракты, а иногда говорит, что это проблема власти, почему это касается нас, если у них есть вопросы, шли бы, взрывали какие-то органы власти. Такие точки зрения можно было слышать после взрыва в московском метро. Поэтому я думаю, что российские власти будут еще тестировать реакцию общественного мнения и смотреть, насколько травматичными оказались события в Волгограде. На первый взгляд, да, травматичными. Но и забывание происходит очень быстро. Буквально требуется несколько дней.