Выставка церковное искусство
В пермской деревянной скульптуре отражаются самые разные идеологии прошлого и настоящего
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ / купить фото
В Историческом музее открылась выставка "Вера. Мастерство. Душа. Христианские древности Пермского края": из Пермской художественной галереи привезли 120 произведений церковного искусства XVI-XIX веков — иконы, лицевое шитье, богослужебную утварь, облачения священнослужителей и, главное, деревянную скульптуру. Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
На московские гастроли Пермская художественная галерея приехала по вполне официозным поводам: Дни Пермского края в Совете федерации и празднование 290-летия Перми. Посетителю Исторического музея знать это необязательно: официоз не официоз, а выставка сделана превосходно, потому что Пермская художественная галерея относится к тем, к сожалению, немногочисленным провинциальным музеям, которые провинциальны только по месту прописки, но в научной, выставочной и просветительской деятельности их нет ничего местечкового. И когда нужно продемонстрировать расцвет культурной жизни региона, галерею тут же мобилизуют и бросают на передний край. Однако положение, в котором сегодня оказалась Пермская художественная галерея, никакого расцвета культурной жизни не демонстрирует: помещение музея — Спасо-Преображенский кафедральный собор — должно быть передано РПЦ, международный архитектурный конкурс на новое здание ни к каким реальным результатам не привел, тем же закончилась попытка заказать проект Петеру Цумтору, сейчас обсуждается идея перенести галерею в Речной вокзал, из которого выселяют Музей современного искусства PERMM, а священнослужители тем временем норовят провести богослужения в музейных залах, так что приходится сворачивать экспозиции или начать установку креста на куполе, отчего случается пожар и лишь чудом не сгорает фондохранилище деревянной скульптуры. Меж тем в Москву привезено как раз церковное искусство, сохраненное многими поколениями пермских музейных работников.
Выставка "Вера. Мастерство. Душа", судя по изданному в Перми буклету, должна была иметь подзаголовок "Культовые коллекции Пермской художественной галереи", где слово "культовый" можно было понять как в старинном, так и в современном, жаргонном смысле. Все здесь — от грузной медной купели до напрестольного креста и панагий в полудрагоценных каменьях явно уральского происхождения — относится к богослужению. Большая часть экспонатов связана с церковно-просветительским меценатством Строгановых. Строгановское лицевое шитье, в лучших своих образцах вроде воздуха "Положение во гроб" или покровца "Распятие с предстоящими и избранными святыми" напоминающее работу золотых дел мастеров. Строгановская икона, как столичных мастеров, так и местных умельцев, собирающих, скажем, святых конников — великомучеников Димитрия и Георгия и благоверных князей Бориса и Глеба — на парадных створках воинственного складня, чтобы они скакали на все четыре стороны, и дающих волю своему фовистскому дару на заднике, расписывая его розами самого буйного нрава. Но самая знаменитая часть коллекции — пермская деревянная скульптура — сделалась в 1920-х годах из предмета церковного культа предметом культа искусствоведческого именно благодаря Пермской художественной галерее.
Это основатели галереи Александр Сыропятов и Николай Серебренников, несмотря на послереволюционную разруху, снарядили несколько экспедиций в глухие углы Пермского края, спасая из заброшенных и разоренных церквей скульптурные алтари, устраивали выставки, писали книги и сумели привлечь внимание столичного искусствоведческого бомонда, от главнокомандующего историей русского искусства Грабаря до наркома просвещения Луначарского, к своему открытию. Пермская деревянная скульптура оказалась той точкой, в какой силы деструктивные и силы созидательные — советская антицерковная кампания и советское музейное строительство — сошлись и сложились в уникальное музейное собрание, до сих пор способное превратить город в место туристического паломничества.
Интерпретации пермской деревянной скульптуры зависят от смены идеологической погоды. Автор первой монографии о "пермских богах" Николай Серебренников был, например, убежден, что они плоть от плоти пермяцких идолов, то есть являются искусством глубоко народным и, учитывая синодальные запреты на церковную скульптуру, чуть ли не революционным. И действительно, два суровых ангела, решительно засучивших рукава своих синих ватников, смотрятся отпетыми революционерами-каторжниками. Одни видят тут непосредственную связь с древнерусской деревянной пластикой, созданной до Стоглавого собора 1551 года. И действительно, в Третьяковке, Русском музее, Московском Кремле и музеях-заповедниках Золотого кольца и Новгорода можно найти Георгиев-Змееборцев, Параскев Пятниц и Никол Можайских, выглядящих далекими предками пермских статуй. Другие готовы найти западные влияния. И действительно, пермский "Сидящий Спаситель", иконографический тип для России диковинный, кажется копией западноевропейского "Поруганного Христа" (Christus im Elend, Christ in Distress), вероятно, завезенного на Урал в виде гравюр. Впрочем, в одном сходятся все: каждая статуя и скульптурная композиция, будь то "Сидящий Христос" из Усолья или "Распятие с предстоящими" из Язьвы, запечатлела черты местных народов — коми-пермяков, манси, башкир, татар, удмуртов. Не надо быть профессиональным этнографом, чтобы это заметить, но надо быть грамотным менеджером, чтобы сделать это инструментом выстраивания региональной культурной идентичности. Словом, судьба Пермской художественной галереи — вопрос краевой культурной политики в самом широком ее понимании.