Пилот команды «Формулы-1» Toro Rosso ДАНИИЛ КВЯТ рассказал корреспонденту “Ъ” АФСАТИ ДЖУСОЙТИ о том, как проходит его адаптация в самой престижной серии мира.
Фото: wikimedia.org
— Насколько вы уже освоились в «Формуле-1» и что вас больше всего удивило по сравнению с сериями, в которых вам ранее довелось выступать?
— До начала сезона рассуждать о том, освоился или нет, преждевременно, но в любом случае я чувствую себя в новом качестве довольно комфортно. Если говорить о том, что удивило, то первое, на что обращаешь внимание,— это количество людей, работающих вокруг тебя и, конечно, сама машина. Однако надо постараться поскорее привыкнуть к новой реальности и добиться того, чтобы все, что происходит, стало обыденным. В принципе в изрядной степени я уже привык в том числе и к повышенному вниманию публики, хотя это и не было для меня какой-то проблемой.
— Насколько по ощущениям отличаются машины младших серий от «Формулы-1»?
— Они просто намного быстрее и эффективнее. Во всем — разгон, торможение, прохождение поворотов. Так что и самому все нужно делать быстрее. Но тут, естественно, нет ничего неожиданного. Более того, все гонщики по мере роста проходят через подобный опыт. Все мы начинаем с маленьких машин, тех же картов, потом пересаживаемся на более мощные, и вопрос лишь в том, чтобы быстрее довести все свои действия до автоматизма.
— Почему все-таки вы выбрали автоспорт? Все-таки Россия не самая автомобильная страна?
— Когда я впервые сел за руль карта, в Москве действительно было очень мало картодромов. Но так вышло, что мы часто проезжали мимо одного из них — «Картленда». Заинтересовался, попробовал и просто влюбился в гонки. Сразу понравилась скорость. Настолько, что мне и сейчас словами трудно описать свои ощущения.
— А чья инициатива была заехать в этот центр?
— Моя. Родители тут ни при чем, поскольку до того никакого отношения к гонкам, да и особого представления о них не имели.
— Они не пожалели о том, что отдали вас в автоспорт? Ведь все-таки это очень дорогой вид спорта.
— Думаю, нет, потому что отец был очень рад тому, что у меня появилось занятие, к которому меня никак не надо подталкивать и которое мне действительно нравится. Да, были трудные моменты, вызванные в том числе и дороговизной автоспорта, и тогда действительно появлялись мысли о том, стоит ли продолжать. Но, как видите, стоило.
— Можно ли говорить, что российский автоспорт совершил прорыв и вышел на новый уровень?
— Как минимум прогресс налицо. Начать с того, что в 2014-м в Сочи впервые состоится Гран-при России в «Формуле-1», чему я очень рад. А еще довольно давно функционирует автодром Moscow Raceway. Плюс стоит отметить появление в престижных сериях наших гонщиков. Но по сравнению с Европой уровень пока не самый высокий. Так что нам нужно больше трасс, более развитая инфраструктура, большая заинтересованность команд в вовлеченности России в автоспорт. Многое еще предстоит сделать.
— Интерес со стороны российских спонсоров ощущаете?
— Скажем, у ЛУКОЙЛа есть программа поддержки гонщиков, которая хорошо работает, и благодаря ей я получал поддержку, когда выступал и в картинге, и в «Формуле BMW», но это частный случай. В целом же интерес ограниченный. А без крупных компаний развивать автоспорт практически невозможно.
— После того как вы подписали контракт с Toro Rosso, что-то в плане спонсорской поддержки со стороны российского бизнеса изменилось?
— Нет, ничего не изменилось.
— Как вообще к россиянам относятся в мире автоспорта?
— Кто-то может и не в восторге, но в отношении себя я негатива не чувствовал. Наверное, потому, что давно уже в автоспорте и взялся не вдруг неизвестно откуда, а пришел из юношеской программы Red Bull. Это, видимо, один из лучших путей, и он хорошо работает на репутацию.
— И как в такую программу попасть? Есть какой-то адрес, по которому следует обращаться?
— Это очень просто. Правда, только на словах. Для начала нужны достойные результаты в том же картинге. Нужно, чтобы тебя видели и знали нужные люди, чтобы кто-то, что называется, замолвил словечко.
— За вас кто словечко замолвил?
— Да не было какого-то конкретного человека. Просто в картинге показывал хорошие результаты, после чего позвали на тесты в «Формулу BMW». Уже даже не помню кто. Руководители юношеской программы Red Bull были удовлетворены увиденным, и я получил приглашение присоединиться к их проекту.
— И что изменилось после этого?
— Все. Я получил спонсорскую поддержку от Red Bull, возможность провести первый полный сезон в «формульной» серии, и вообще, участникам программы всегда обеспечивалось место в достойных командах, так что оставалось лишь показывать результат.
— Все это чем-то напоминает статус рента-драйвера… Вы считаете их наличие в автоспорте правильным?
— Я считаю неправильным платить за участие в гонках «Формулы-1» из своего кармана. А наличие сильного спонсора как раз говорит о том, что в спортсмена верят, так как у него есть результаты. В «Формулу-1» вообще стоит приходить, уже имея некоторый багаж. Чемпионский или вице-чемпионский титул в младших сериях, ну, или репутацию быстрого гонщика в свой дебютный год, скажем, в GP2.
— Вас нередко сравнивают с четырехкратным чемпионом мира Себастьяном Феттелем, указывая на то, что пока ваша карьера развивается по тому же пути, что и у него…
— Что-то общее действительно есть. Я, как и Феттель в свое время, участник молодежной программы Red Bull, мою карьеру, как и карьеру Феттеля, вел Хельмут Марко, как и Себастьян в прошлом, я пилот Toro Rosso. А еще волосы у нас одинакового цвета. А вообще, в таких сравнениях я не вижу ничего страшного. Это спорт, тут так принято. Мне вот самому интересно сравнить себя, свою манеру ведения гонки с другими гонщиками, с теми, у кого уже есть серьезное имя. И это, конечно, не только Феттель, но и Фернандо Алонсо, Льюис Хэмилтон, Дженсон Баттон. Долго можно перечислять.
— Хельмут Марко, говоря о вас, отмечал вашу высокую природную скорость. А есть моменты, которые вам бы хотелось подтянуть?
— В чемпионате 2014 года ввиду серьезных изменений в регламенте будет очень много нового, так что, над чем именно нужно работать особенно тщательно, прояснится не раньше первых тестов на новой машине, которые пройдут в конце января в Хересе. Но на уровне «Формулы-1» разница между гонщиками и машинами по большому счету в деталях. Однако именно они и определяют успех или его отсутствие. Так что посмотрим, кто и как быстро сумеет приспособиться к новым условиям. Тогда же поймем, чего мне не хватает. Хотя я знаю, чего не хватает, но просто не люблю говорить на эту тему.
— Легко ли вы находите общий язык с инженерами?
— С этим проблем нет. Разумеется, я не могу, проехавшись на машине, выйти и сказать инженерам, какой именно узел и как надо изменить, какая пружина дребезжит и какой амортизатор как-то не так гнется, но максимум требуемой информации, основываясь на своих ощущениях, не преувеличивая и не преуменьшая, да еще так, чтобы меня поняли, я дать могу. В любом случае они будут знать, в какую сторону, что называется, копать.
— Вы упомянули об изменениях в регламенте в 2014 году. Среди них важнейшее возврат к использованию турбомоторов, в связи с чем многие специалисты полагают, что преимущество нынешних лидеров будет в известной степени нивелировано…
— Изменения в регламенте, и дело тут не только в турбомоторах, как мне кажется, приведут к тому, что многое действительно «обнулится». Это очень интересно само по себе. И будет любопытно посмотреть, кто и как быстро адаптируется к новым условиям. Хотя большие команды, такие как Red Bull, Ferrari, все равно будут иметь преимущество, потому что в их распоряжении огромная база знаний. Это важно, поскольку машины, хотя и изменятся сильно, но в ощутимой степени сохранят преемственность с теми, что использовались в минувшем сезоне.
— Шеф-дизайнер Red Bull Эдриан Ньюи, рассуждая о новом регламенте, отмечал, что, следуя ему, очень непросто сделать машину «неуродливой». Вы автомобили нового образца видели? Действительно они «уродливые»?
— Да, я видел новую машину, и, да, она ощутимо отличается в том, что касается экстерьера, от предыдущих. Кому-то нравится то, что получилось, кому-то нет, но машины «Формулы-1» всегда произведение искусства. А к особенностям дизайна со временем все привыкнут.
— Вас самого не удивило то, насколько быстро вы прошли путь от младших серий до «Формулы-1»?
— Да нет. Хотя много разговоров было на тему моего возраста, дескать, я слишком молод. Но вот мне уже девятнадцать, и я не самый молодой из тех, кто попадал в «Формулу-1». И вообще молодость — это ненадолго.
— На какой срок рассчитан ваш контракт?
— Там не указаны конкретные сроки. Тут все решает руководство Red Bull. А оно делает выводы, исходя из результатов на трассе.
— Но какие-то задачи перед вами поставлены?
— Естественно, я пришел в «Формулу-1» не ради того, чтобы просто финишировать в гонках. Мы, конечно, нацеливаемся на хорошие результаты, то есть «попадание в очки». Более детально можно будет судить по итогам первых предсезонных тестов, когда станет хотя бы отчасти понятно, на что мы можем рассчитывать.
— Менеджеры первого российского пилота в «Формуле-1» Виталия Петрова нередко сетовали на то, что он за выступления не получает зарплаты, поскольку все средства, которые поступают от пришедших с ним спонсоров, остаются в команде. У вас как с деньгами?
— Я не могу разглашать условия контракта, но, поверьте, на пару новых джинсов мне хватит.