В Инженерном замке (филиале Государственного Русского музея) открыта выставка "Петербург и его окрестности начала ХХ века глазами фотохудожников". В экспозицию вошли фотографии, фотоальбомы, художественные открытки и фотоаппаратура из собрания Русского музея, Государственного архива кинофотодокументов Санкт-Петербурга, Музея истории фотографии при художественном училище имени Рериха и частной коллекции Василия Платонова.
Название выставки отсылает зрителя к представленному здесь же альбому Карла Булла "Санкт-Петербург и его окрестности" (1900-е годы). Но те, кто придут в Инженерный замок в надежде увидеть характерные для произведений семейства Булла "моментальные снимки" — уличные сценки, городские типы, групповые, "цеховые" фотографии, — будут разочарованы. Выставка ничего не расскажет о людях России "до 1913 года", о которой мы до сих пор так любим вспоминать. Ее темой стал строгий имперский город. Здесь нет места жителям с их суетным мельтешением или праздным весельем. Здесь хлад и покой, безветрие и застылое величие камня. Выставка не рассказывает историю города и его архитектуры, хотя многие из представленных фотографий десятилетиями репродуцировались в учебниках по архитектуре. Скорее это повествование об истории видовой фотографии как жанра, ее связи с видовой гравюрой и архитектурными живописными пейзажами. Но больше всего — о становлении того открыточного, очищенного, стандартизированного облика Петербурга, который до сих пор переходит из путеводителя в путеводитель, изменяясь, пожалуй, более в цвете и качестве фотографии, чем в концепции.
История русской видовой фотографии в своем начале и есть история русской фотографии в целом. Ведь архитектурные пейзажи было снимать гораздо легче, чем портреты, герои которых с трудом высиживали необходимое для процедуры фотографирования время. Первый фотопортрет Санкт-Петербурга был создан Альфредом Лоренсом в 1858-1860 годах. Это гимн архитектуре. Здания находятся в безвоздушном пространстве, атмосфера разреженная, свет прямой, и потому кажется почти искусственным. Неба как такового нет, лишь молочно-белое марево, больше похожее на лист ватмана, служит фоном для изысканных архитектурных композиций. Улицы и площади абсолютно пусты. Иногда, правда, может показаться, что видишь тень от экипажа или повозки. Но это лишь тень, почти галлюцинация — тот экипаж уехал, так и не дождавшись конца съемки. В вечность попало только здание. Редкие фигуры поставлены фотографом для масштаба и потому так же декоративны, как и все их окружение.
Определить, какой именно город изображен на фотографиях Лоренса, можно, если хорошо знаешь петербургскую архитектуру. Но так ли уж это необходимо? Подобно Риму со старинных фотопанно Алинари, этот город не требует комментария. Петербург Лоренса — это не столько столица российской империи, сколько столица вообще. И если на этих снимках он похож на Рим, на фотографиях 50-х годов — на Москву, а 60-х — на Париж, то здесь следует искать сущность этого города — не русского, но как бы усредненно-европейского.
Первые снимки текущих событий появились в России в 70-е годы XIX века и быстро стали одним из самых распространенных видов фотографии. Но репортажи Фелиша с торжеств к 200-летию Петра Великого и несколько "моментальных снимков" Булла из альбома "Императорское воспитательное общество благородных девиц. Смольный" (1905) — единственные на выставке тому свидетельства. Они предлагаются зрителю как яркое доказательство прямого наследования фотографии гравюре — с сохранением жанровых особенностей последней. Гораздо шире представлены видовые фотографии Карла Булла, которые также сохраняют приметы традиционной видовой гравюры. В отличие от Лоренса, Булла настаивает на неповторимости Петербурга и создает цикл фотографий, ракурсы с которых будут использовать еще несколько поколений фотографов после него.
Будучи растиражированными до бессмысленности, виды Булла потеряли нынче свой аромат. Не являясь в полной мере документом эпохи (слишком художественно!), они уступили это право видовым открыткам — единственным фотографиям на выставке, где уличной жизни позволено вторгнуться в сферу чистой архитектуры. Так и построена эта выставка — на полюсах от "вечного города" Лоренса до суетного Петербурга первых русских массовых открыток Общества святой Евгении. Однако действительно востребованный фотообраз этого города застрял где-то посередине — в глянцевом киче современных туристских фотоальбомов и календарей.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА