40% послания президента Федеральному собранию было посвящено экономическим проблемам. Экономист Сергей Алексашенко считает, что именно в послании Владимир Путин должен был сказать о своем видении того, как добиться перелома в неприятной экономической динамике, однако не сказал.
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ / купить фото
Экономическая часть последнего послания президента меня разочаровала.
Да, президент впервые признал, что причины замедления экономики лежат внутри страны. Но за этим не последовало ни перечня этих причин, ни анализа их возникновения, ни предложений по их преодолению.
Да, президент говорил о необходимости поддержки несырьевого экспорта. Но сколько ни говори "халва", во рту слаще не станет – разговоры об этом идут лет десять, и миллиарды рублей уже потрачены, а эффекта никакого. Сырье и продукты его первичной переработки по-прежнему занимают 85% в российском экспорте.
Да, президент говорил о необходимости повышения роли институтов развития. Но решения о том, в какие проекты вкладывать ресурсы этим институтам, принимают люди, для которых главное – потратить бюджет. В итоге деньги потрачены, развития нет, а Банку развития срочно нужен триллион рублей на докапитализацию. После признания настоящего качества своих проектов. А ведь впереди еще только предстоит отразить на его балансе реальные затраты на сочинскую Олимпиаду…
Да, президент говорил о необходимости деофшоризации экономики. Но фискальный эффект этого решения – предположим, оно будет действительно реализовано – сомнителен даже для министра финансов. Впрочем, добиться ускорения роста экономики за счет повышения налогового давления — а ведь именно об этом говорил президент — еще ни у кого не получалось.
Не секрет, что сегодня офшоры и английское право – что было поставлено в пику даже "Роснефти" — используются российским бизнесом не только и не столько для уклонения от налогов, сколько для защиты прав собственности.
И вот об этом ключевом факторе торможения экономики президент ничего не сказал. Более того, он даже похвалил сам себя за стремительную ликвидацию Высшего арбитражного суда. Той структуры, которая, вопреки генеральной линии партии власти, пыталась сделать российское законодательство и правоприменительную практику более гуманными и осмысленными.
Без ускорения экономики все те амбициозные цели, которые зафиксированы в известных "майских указах", не будут достигнуты. И хорошо, что президент Путин об этом сказал. То есть, он об этом знает. Но, увы, он ничего не сказал о том, как он хочет этого ускорения добиться.
Почему? У меня два варианта ответа: либо президент просто не знает, как; либо президент знает, как, но не хочет об этом говорить. Мне не нравится ни один из вариантов. А вам?